Она не нашлась, что ответить, и честно призналась:
— Я действительно хочу, чтобы случилось именно так. Он рассмеялся, смутив ее этим, и рассмеялся еще сильнее, увидев ее смущение. Затем он нежно коснулся ее щеки, погладил ее и провел пальцем по полной нижней губе.
— И что же мне с тобою делать? — спросил он скорее себя, чем ее.
Но она тут же поспешила с ответом:
— Позвольте мне уйти.
— Нет, никогда, — сказал он мягко, и его глаза остановились на ее губах. — Я еще не до конца лишил тебя девственности. Посмотри, сколь прекрасны твои губы.
Его глаза теперь были полны тепла, а улыбка стала доброжелательной и располагающей. Он гипнотизировал ее. Губами он нежно коснулся ее губ.
Она видела, как надвигаются его губы, и уже приготовилась сопротивляться, но оказалась совершенно не готова к неожиданному поведению своего тела, которое устремилось навстречу его ласке. Уоррик провел по ее губам языком, и сладостная дрожь пробежала по животу Ровены. Язык его раздвинул ее зубы, слился с ее языком, и она ощутила жар в лоне.
Действительно, еще никто и никогда не дал ей познать все наслаждение поцелуя. То, что показал ей Гилберт перед тем, как оставил на произвол Уоррика, не шло с этим ни в какое сравнение. Тот его поцелуй был коротким и жестким, вызвал у нее отвращение. Теперь же она познала бесконечный нежный поцелуй, сладость которого потрясла все ее существо, в чем ей так не хотелось себе признаваться.
— Как я и предполагал, в этой области ты все еще оставалась девственной, — сказал он, явно довольный собой. — Такое впечатление, что я сорвал замок, которым были заперты твои губы.
Чем она могла еще от него защититься, кроме слов? И Ровена прибегла к ним, как к последнему средству для продолжения своей отчаянной и бесполезной борьбы.
— Вспомните, ведь все-таки не вы овладели мною, а я вами. И теперь вам совсем не хочется делать то, что вы делаете. А теперь дайте мне уйти, Уоррик.
Но Уоррик не забыл. Он был в бешенстве, чего она, собственно, и добивалась, вот только результат оказался прямо противоположным ее целям. Она поняла это не сразу, а лишь когда, провалившись в трепетное беспамятство, вдруг услышала его приказ:
"А теперь умоляй меня!» И тут ее вожделение достигло такого неистовства, что она выполнила приказ.
Глава 23
Разноречивые чувства охватили Уоррика. Он никак не мог понять, что с ним происходит. Одно желание сталкивалось с другим, и разобраться во всем этом невозможно. Несомненно одно — светловолосая ведьма дала ему почувствовать невероятное наслаждение. Впрочем, наверняка это наслаждение вызвано удовлетворенной местью. Никакая другая причина не могла породить столь безмерного удовольствия.
Но зачем же тогда он снова возжелал ее? Ведь первоначально в его план не входило даже дотрагиваться до нее после того, как он освободил ее от цепей. Конечно, он собирался подвергать ее всяческим унижениям и заставлять испытывать чувство стыда. И сейчас он вовсе не отказался от этих намерений. Но сегодня ночью он убедился, что ему и самому есть чего стыдиться: он не мог совладать со все растущей привязанностью к ней. Да, он вынудил девчонку умолять его взять ее, но ее возбуждение и восторг невольно передались и ему. В тот момент ему удалось совладать с собой, и, презрев ее чары, он оттолкнул девицу. Но все равно — он чувствовал, что она владеет его мыслями и заставляет трепетать его тело.
И эта неведомая прежде власть, которую Уоррик вдруг ощутил над собой, приводила его в бешенство. По сути, он оказался в том же положении, в каком находился, когда был закован в цепи и отдан на произвол ее тела. Как он сопротивлялся этой ночью собственному желанию привести ее к себе. И тем не менее не устоял. А значит, несмотря на то что она вновь унижена, в сущности проиграл он.
Уоррик склонился над Ровеной и стал внимательно изучать ее. Она прикидывалась спящей, явно стремясь избежать новых посягательств с его стороны. Он усмехнулся собственным мыслям. Вот уж не ожидал, что она будет вести себя столь забавно. Все ее претензии, попытки его отринуть ужасно его смешили. Большую часть времени она действительно его боялась, а иногда начинала всерьез сердиться. Уоррик с удивлением обнаружил, что ему куда больше по душе ее сердитость, чем страх, который почему-то вовсе его не возбуждал.
И еще его забавляла ее манера нарываться. Провоцировать его ярость, что было и вовсе глупо с учетом ее положения. Сейчас вот он отплатил ей тем, что не стал раздеваться или раздевать ее, а просто закинул юбки. Да, в какой-то момент ей удалось разозлить его, и все же ее искренняя мольба о любовной ласке дала ему наслаждение и смягчила гнев.
Ее юбка все еще оставалась откинутой, и бедра были обнажены. Он положил ладонь на голую ягодицу и заметил, что она задержала дыхание, но так и не открыла глаза, продолжая прикидываться спящей. Еще одна маленькая уловка с ее стороны. Ну что ж, на этот раз он не станет ее дразнить.
Нет, он очень странно к ней относится: одновременно презирая ее за то, что она сделала с ним, и наслаждаясь обладанием ею. И откуда только берется это желание трогать, ласкать ее, когда он уже удовлетворил свою похоть?
Нахмурившись, он убрал свою руку, решив, что ее присутствие плохо на него воздействует. Впрочем, ситуацию можно исправить и быстро.
— Давай, уходи, девчонка, — сказал он. — Я попользовался тобою, но вовсе не желаю делить с прислугой постель. Отправляйся на свою подстилку, а я предпочитаю спать в одиночестве.
— Ваши слова переполняют меня восхищением, — съязвила она, тут же скатившись с кровати и быстро направившись к двери.
Меткость ее сарказма вновь разозлила его.
— Вспоминай о моей мягкой постельке, когда будешь лежать на своей жесткой подстилке, — крикнул он ей вдогонку.
Полу обернувшись, она одарила его обаятельнейшей улыбкой.
— Слава Богу, я уже забыла про вашу постель. Впрочем, я предпочла бы спать на камне, чем на ней.
— Кажется, ты только что, лежа на ней, молила меня овладеть тобою.
От этих слов она тут же покраснела до корней волос. Отлично. Это научит ее придерживать свой язычок. Но он тут же забыл о перепалке, когда заметил ее босые ноги.
— Ну-ка вернись, Ровена.
Ее лицо из красного стало белым.
— Почему ты забыла взять свою обувь? Я не собираюсь нести тебя назад в твою постель на руках.
— Забыла? Но я вовсе не намеревалась покидать ткацкую. Вы разбудили меня среди ночи и еще хотите, чтобы я была полностью одета?
— Ты не спала, когда я пришел. Ну, ладно. Теперь тебе придется спать здесь, пока утром я не распоряжусь принести твои туфли.
— Но со мною ничего не случится, я не простужусь.
— Ты что, собираешься препираться? — спросил он с угрозой в голосе.
