— Жалко будет, — сказал, он, — если месяца через полтора придется сворачивать ее или просто оставлять и уходить?
— Такую станцию?! Так хорошо обустроенную, укрепленную и оборудованную?! Что вы, сэр?! — обеспокоено возразил второй лейтенант морской пехоты. — Уверен, что правительство позволит остаться здесь группе исследователей и отряду охраны.
— А родом вы, лейтенант, откуда? — Брэд всегда придавал значение тому, откуда человек родом, особенно если речь шла о людях, оказывающихся рядом с ним в Арктике или Антарктиде. Это был один из способов подстраховки при определении «случайно прибившихся».
— Родом я из Форт-Юкона, штат Аляска, что в среднем течении реки Юкон. Это при впадении в Юкон реки Поркьюпайн.
— Довольно диковатая местность. Мне несколько раз приходилось пролетать над ней, добираясь до городка Барроу, что на берегу Северного Ледовитого океана.
— На мысе Барроу, самой северной точке континентальной части Штатов. Я гостил там у своего дяди, начальника местной полиции.
— А сами вы, конечно же, потомок золотоискателей?
— Мой предок был первым шерифом Форт-Юкона и прилегающей местности. Но вы правы: прибыл он туда со второй партией золотоискателей, пришедших берегом Юкона с канадского Клондайка.
Адмирал заглянул в радиорубку и, поинтересовавшись у дежурного радиста, нет ли каких-либо тревожных сообщений с флагманского судна, вошел в свой кабинет. Обставлен он, конечно, был более чем по-спартански: небольшой походный столик с двумя полевыми телефонами, легкое плетеное кресло, узкая, устланная двумя медвежьими шкурами лежанка да приземистая солдатская тумбочка, которая, очевидно, должна была служить командующему эскадрой, а затем и коменданту форта еще и «сейфом». Рядом с кабинетом находилась еще меньшая комнатка, в которой должен был располагаться адъютант командующего.
— Вы, майор, — отдал свое первое распоряжение адмирал Брэд, — прикажите устроить на отдых прилетевших со мной морских пехотинцев и летчиков, а вы, первый лейтенант Максвилл, останьтесь, нам еще нужно кое-что обсудить.
Когда все ушли, адмирал уселся в кресло и, указав Максвиллу на лежанку, больше усадить его было негде, с минуту молча рассматривал извлеченную из своего планшета карту Антарктиды, положив ее рядом с картой второго лейтенанта. Нанеся на карту изученное Максвиллом плато, он сразу же потерял интерес к лейтенантской карте и вновь углубился в созерцание свой собственной.
Второй лейтенант не мог знать, что это не обычная армейская карта, а копия той, которую американской разведке удалось заполучить во время захвата одного из германских морских штабов, обнаружив ее в портфеле одного из штабистов. Ценность ее заключалась в том, что на ней были нанесены все те места, которые были сфотографированы и изучены во время антарктической экспедиции германцев на «Швабенланде» в 1937 году. Кроме того, уже сам адмирал нанес на нее полярные маршруты капитана Скотта и Амундсена, а также объекты, которые были известны американским и норвежским исследователям.
Единственное, чего он до сих пор не мог нанести на свою секретную адмиральскую карту, так это месторасположения «Базы-211» и каких-либо географических указаний на существование Внутреннего Мира и таинственной Страны Атлантов.
— Позвольте спросить, сэр, как долго нам придется пробыть в «Адмирал-Форте»?
— Вы очень своевременно задали этот вопрос, лейтенант. Но и я тоже позволю себе задать вам несколько вопросов. Первый: понимаете ли вы, что создание здесь базы «Адмирал-Форт» — это уже событие, которое навеки войдет в историю изучения и освоения Антарктиды?
— Вполне можно предположить, сэр, — ответил второй лейтенант после некоторого колебания, во время которого он пытался понять, в чем заключается подноготная этого вопроса.
— И понимаете ли вы, что создавать здесь такую базу на каких-нибудь полтора месяца — непозволительная расточительность.
— Что совершенно очевидно, сэр.
— А допускаете ли вы мысль о том, что офицер, который согласится провести здесь будущую зимовку во главе с небольшой группой добровольцев, более-менее адаптированных к полярный условиям, войдет в историю и США, и Антарктиды, если уж не наравне с Амундсеном и Скоттом, то, по крайней мере, в их ряду?
— Что тоже вполне можно предположить.
— В таком случае лейтенант, не заставляйте меня задавать вам еще один наводящий вопрос.
— Задавать его не стоит, сэр, Я согласен возглавить эту группу зимовщиков, которую можно будет сформировать из бывших обитателей штата Аляска, включив в нее радиста и одного-двух ученых. Желательно, тоже из северян.
— Если быть откровенным, то раньше вас такое желание изъявил майор Растон, — глазом не моргнув, соврал командующий эскадрой. — И вам известно, что у него тоже есть определенная закалка.
— Так точно, сэр. Майор — опытный и храбрый офицер.
— Однако я ничего не обещал ему, имея в виду, что мне еще предстоит встреча с вами, лейтенант. И теперь я считаю, что поступил правильно. Кому, как не вам, молодому, прошедшему испытание морской пехотой, офицеру-северянину, стать во главе американской группы, зимовка которой станет началом нового, послевоенного освоения Ледового Континента?
— Благодарю за доверие, сэр! — подхватился второй лейтенант. — К формированию группы приступлю уже сегодня. Мы всегда будем помнить, именем кого из американских адмиралов назван этот антарктический форт, и зимовку выдержим достойно.
— Тем более что сам лагерь, саму основу «Адмирал-Форта», морские пехотинцы создавали под вашим командованием. И со своей стороны я сделаю все возможное, чтобы с первых дней зимовки ваше имя стало популярнейшим из имен молодого поколения американцев. Состав будущего гарнизона базы и детали подготовки его к антарктической зиме мы обсудим чуть позже. Свободны, второй лейтенант.
21
Декабрь 1946 года. Антарктида.
Базовый континентальный лагерь «Адмирал-Форт».
Часы показывали около десяти утра, когда адъютант наконец решился разбудить адмирала.
Он знал, что в неугасающем полярном дне командующий то ли плохо ориентируется во времени, то ли его попросту подводят биологические часы, поскольку обычно он просыпался ровно в шесть и в семь уже занимался делами. И не стал бы его будить, если бы не сообщение радиста о том, что через пятнадцать минут военно-разведывательный самолет «Кобра» взлетает с палубы авианосца и направляется к «Адмирал-Форту».
— На борту армейский разведчик-фотограф, специалист по геологии и гляциологии, а также три морских пехотинца под командованием младшего капрала Лорента из вашей личной охраны, сэр, — доложил Шербрук, едва адмирал открыл глаза. — Теплая вода для бритья и умывания готова, бутерброды и горячий шоколад будут поданы через десять минут.
— Вы идеальный адъютант, Шербрук, а я — закоренелый лентяй и бездельник, — проворчал адмирал, поёживаясь и морщась. Несмотря на теплое белье, выглядывающие из-под медвежьей шкуры и спального мешка плечи его ощущали ледяную сырость Антарктики, напоминая старому полярному скитальцу не только о годах его, но и о ревматических простудах молодости.
