Книга Опаленные войной, страница 56. Автор книги Богдан Сушинский

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Опаленные войной»

Cтраница 56

— В случае провала вылазки, часть людей мы сумеем сохранить.

— По-армейски, — вновь признал Шелуденко. — Сообщишь, когда начнете операцию, я ударю из своего оставшегося орудия, отвлеку их. Местность возле «Беркута» у меня пристреляна. Да, людей ты поведешь?

— Только для того, чтобы помочь прорваться. Потом попытаюсь вернуться в дот.

Комбат натужно прокашлялся, прохрипел в трубку что-то невнятное и прервал разговор.

Уже по сказанному лейтенантом в беседе с комбатом все поняли, что гарнизону придется разделиться. И для всех их это было неожиданностью, поскольку все трое считали, что лейтенант или попытается всех, за исключением раненых, увести из дота, или же всем прикажет остаться.

— Ну вот, решение мое вы слышали, — проговорил Громов, положив трубку. Звонок Шелуденко действительно оказался очень кстати. Он избавлял его от долгих объяснений и споров. — Остается согласовать детали. Прорываться будем со стороны артиллерийской точки. Группа сержанта Степанюка спровоцирует на этом участке перестрелку. Мы ударим беглым огнем из орудий и поддержим пулеметами. А потом резко перенесем огонь на северную часть, где я вместе с тремя добровольцами буду имитировать прорыв. Если это удастся, большая часть засевших на верхней террасе немцев перейдет на северную часть, и это облегчит прорыв с юга и выход наверх, к лесу. Мы же вернемся к доту и начнем отвлекать огонь гитлеровцев на себя. В это же время орудие Шелуденко будет долбить немцев, засевших со стороны реки.

— Приемлемо, приемлемо… — ворчливо похвалил старшина. — Лично я приказал бы так: вырвемся из дота, а там видно будет.

— Я так приказывать не могу.

— Вижу. Потому и одобряю.

— Группу прорыва возглавляют Дзюбач и Назаренко. Старшина, возьмете троих бойцов и пойдете первым. Назаренко поведет основную группу. Сержант Степанюк со своими бойцами будет прикрывать ваш отход. Санинструктора возьмете с собой. Операцию начнем в час ночи. Взаимодействие с группой Степанюка и пушкарями Шелуденко я сейчас налажу. Вопросы?

На какое-то время в отсеке воцарилось молчание. Все понимали, что в эту минуту решается судьба большинства бойцов гарнизона, а возможно, и судьба самого дота.

— Кто же все-таки останется в «Беркуте»? — спросил Дзюбач, не отрывая взгляда от едва освещенного тусклым светом лампочки запыленного пола.

Громов вырвал из блокнота листик, подсунул его старшине, сверху положил карандаш.

— Составим список. Пишите, старшина: «19 июля 1941 года. Приказ. Выполнив свою задачу, часть гарнизона оставляет дот и идет на прорыв». Написали? Дальше: «В доте остаются: Громов, Крамарчук, Ивановский, Газарян, Конашев, Абдулаев, Коржевский, Петрунь и трое раненых: Коренко, Роменюк, Симчук».

— Я думаю, Конашеву нужно идти с группой прорыва, — вдруг сказал Крамарчук. — Он, конечно, согласился остаться. Но это из солидарности, чтобы не отставать от расчета. Вы помните его страхи. Как у Сатуляка…

— Но он, кажется, переборол себя, — возразил Ивановский. — Я сам несколько раз беседовал с ним. Да и товарищ лейтенант — тоже.

— Почему же тогда он решил остаться? — слегка возмутился Дзюбач.

— Да потому что выходить из дота, под пули, еще страшнее, нежели оставаться в нем, — нахраписто объяснил Крамарчук, уже прослывший в доте знатоком солдатской психологии. — Опять же гонор, мол, умирать — так с музыкой.

— Но это он пока хорохорится. А дальше, когда нас совсем зажмут, может запаниковать.

— Тогда так, — вклинился в их диалог лейтенант. — Вы втроем еще раз поговорите с каждым в отдельности. Без меня. Пусть их не смущает присутствие коменданта. Если кто-то из раненых считает, что мы должны попытаться спасти его, унести из дота, значит, действительно попытаемся сделать это. Тут вопрос чести. Хотя его решение сразу же усложнит задачу.

40

Никогда еще за время своего пребывания в доте Громов не волновался так, как перед этой операцией. Он не верил в ее успех. С боем пробьются один или двое бойцов, остальные погибнут. Так, может, попробовать небольшими группами? В разные стороны? Несколько человек в эту ночь, остальные — в следующую, завтра?

Лейтенант внимательно осмотрел в перископ пространство вокруг «Беркута». По огонькам сигарет, вспышкам фонариков, по едва различимым теням он легко определил, что кольцо вокруг дота довольно плотное. И что сейчас, к двенадцати ночи, оно заметно сузилось и немцы лихорадочно окапываются.

Он представил себя на месте немецкого офицера, которому поручена операция «дот» (очевидно, так ее и назвали). Что бы он предпринял? Впрочем, кое-что уже предпринято: дот взят в кольцо. Предусмотрено и то, что красноармейцы будут прорываться на верхнюю террасу — там наверняка выставлен заслон, составляющий вторую линию осады.

Предвидит ли этот прусак, что русские попытаются вырваться именно сегодня? Что они продержатся сутки и попытаются уйти? А что в этом предвидении противоестественного? Продержаться, сковать врага, прикрыть отход и… спасать свои собственные души. Другим приказ и не мог быть. Хотя тот, кто отдавал его, отлично понимал, что для гарнизона он, по существу, невыполним.

Но в то же время… Зачем фашистам брать их в кольцо? Зачем держать здесь? Если бы дот был пулеметным, это еще имело бы смысл: окружить, окопаться на почтительном расстоянии, чтобы не нести потерь, и ждать. Посидят и выйдут с поднятыми руками. Но ведь дот — артиллерийско-пулеметный. И пока он будет жить, он будет держать под обстрелом дорогу, понтонную переправу у моста, большой участок берега.

Нет, на месте германского офицера он, наоборот, сделал бы все возможное, чтобы поскорее выманить гарнизон на поверхность и тем самым обезвредить дот. Рассредоточить своих солдат, создать у русских иллюзию, что осуществить прорыв несложно… Впрочем, может, фашисты так и поступят: выпустят его бойцов из кольца, чтобы расстрелять где-нибудь на верхней террасе?

— «Беркут»?

— Слушаю, слушаю тебя, лейтенант. — Хотя Петрунь передал ему трубку молча, Громов сразу узнал голос Родована. И даже обрадовался ему. В суете этого дня Андрей не часто вспоминал о нем. Правда, они перебросились несколькими словами, но звонил все же не он, Громов, а комендант «Сокола». — Так что ты решил? Будешь прорываться?

— Да, часть гарнизона уйдет. А когда ты выходишь?

— В два ночи. Фашисты близко. Они смяли троих последних бойцов моего прикрытия и буквально облепили дот.

— Слушай меня. Выходи в час. Без десяти час мои пушки накроют твой дот. Считай: будет десять снарядов. Сам в это время тоже бей их, чем только можешь. То есть прорываться следует одновременно. Сколько вас там осталось?

— Семеро. Да еще пятеро раненых. Раненые уйти не смогут. Они вызвались прикрывать отход, оставаясь в доте. Иного решения не существует.

— Пожалуй, да… Мой тебе совет: прорывайся к Днестру.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация