Книга До последнего солдата, страница 1. Автор книги Богдан Сушинский

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «До последнего солдата»

Cтраница 1

До последнего солдата

1

Это было обычное поле войны.

Еще вчера его выжигали и вспахивали снарядами, пулями и страхом тысячи ожесточившихся людей, а засевала и вершила на нем свое библейское жнивье — смерть. Сегодня же, в эти предрассветные часы, оно уже покрывалось леденящей мертвизной забытья, пытаясь покаянно упрятать под тонким слоем осеннего кроваво-пепельного снега непогребенных «пахарей», искореженную и брошенную технику, неоплаканные руины и пепелища.

Сейчас, глядя на вымершее поле боя, трудно было с уверенностью сказать, кто откуда наступал и где чьи окопы; кто на нем победил, а кто оказался побежденным. Уже в нескольких местах капитан Беркут натыкался на груды истерзанных тел. В одних из них, при свете фонарика, вообще сложно было определить, чьи солдаты там покоятся. В других вермахтовцы и красноармейцы — проткнутые штыками, с размозженными головами, с руками, сжатыми у горла противника, — лежали вперемешку.

И становилось ясно, что гибли здесь в отчаянной — напропалую — рукопашной. Когда не принимались в расчет уже ни плотность огня шмайсеров и трехлинеек, ни число врагов, а все решали только ярость дерущихся, их неудержимое стремление смять противника, уничтожить, прорваться; а если и пасть, то вымостив своими телами путь другим.

И над всем этим побоищем царили непривычная тишина, полуночный мрак и какая-то пространственная неопределенность, при которой вряд ли можно было выяснить, что это за местность, в чьих она теперь руках и чьи именно позиции могут находиться где-то поблизости.

И все же Андрей Беркут очень явственно осознал сейчас, что истерзанная земля эта — его земля, его… многострадально родная… земля.

— Капитан, слева!

Беркут так и не понял, как ефрейтор Арзамасцев, с которым они вроде бы разошлись в разные стороны, оказался буквально в трех шагах позади него. Поэтому сначала резко оглянулся на незнакомо прозвучавший голос и только потом посмотрел в ту сторону, куда показывал Кирилл, и невольно вздрогнул: прямо на него двигалось какое-то косматое существо, в котором, даже при большом желании и буйной фантазии, трудно было признать человека.

«Господи Иисусе, это еще что такое?! — пронеслось в сознании капитана. — Из могилы, из мертвых восстал, что ли?!».

— Ты… кто такой? — спросил Беркут вслух, но голос его непростительно сорвался. Да так, что Андрей и сам не в состоянии был расслышать его.

Опытный, видевший виды боец, капитан вдруг почувствовал себя мальчишкой, представшим перед кладбищенским привидением.

— Снять его?! — почему-то вначале спросил, а уж затем вскинул автомат Арзамасцев. А ведь в тылу врага они приучали себя в подобных случаях сначала стрелять, а уж потом разбираться, кто там перед тобой возникал.

— От-ста-вить! — грозно прорычал Беркут как раз в то мгновение, когда указательный палец ефрейтора замер на спусковом крючке.

А существо все приближалось. Очень медленно, как в кошмарном сне, полусогнувшись, раскачиваясь из стороны в сторону… Шинель его была надета только на одно плечо, и рваный шлейф ее волочился по земле. А на голове этого странного, уже почти не реагирующего на направленный ему в лицо луч фонарика создания, чернело нечто невообразимое, состоящее из остатков обгоревшего шлема, волос и почерневших бинтов.

Непроизвольно сжав в руке автомат, Беркут шагнул ему навстречу, ощутив при этом едкий запах пороховой гари, горелой одежды, мазута и еще чего-то замогильносмрадного, приторно-сладковатого.

Обгоревший остановился в двух шагах от него, и, пошатываясь, заговорил, сначала бессвязно и только потом, когда капитан громко спросил его по-немецки: «Эй, кто ты?!», более или менее членораздельно.

— Мы дрались… до последнего солдата, господин полковник. Мы не ушли отсюда. Первый батальон Пятого танково-гренадерского полка СС «Туле» [1] и пехотный батальон вермахта. Мы держались… Как приказано.

Произнеся это, немец пошатнулся и чуть было не уперся обгоревшей головой в грудь Беркута, но в последнее мгновение колени его подкосились и, развернувшись на каблуках, танкист упал навзничь.

— Что это он бормочет? — снова услышал капитан дыхание Арзамасцева у своего плеча.

Беркут наклонился над упавшим, при свете фонарика разглядел на плече шинели полуистлевший офицерский погон, и, поняв, что стал свидетелем последних слов этого солдата, тихо проговорил:

— Бредил. Впрочем, нет. Поднялся, чтобы доложить, что приказ выполнен. Нашел в себе силы, поднялся, доложил… и только тогда умер.

— За-яд-лая сволочь!

Андрей вновь молча оглянулся на Арзамасцева, обвел лучом тело погибшего, словно очерчивал отведенный ему отныне клочок земли, и, погасив фонарик, мрачно произнес:

— Почему «сволочь»? Обычный фронтовой офицер. И сражался до конца, как велели ему приказ и долг. Другое дело, что сражался-то он против нас. Но тут уж ничего не поделаешь. Кстати, не заметил, откуда он появился?

— По-моему, вон из-под того танка. Словно из могилы выполз. А ведь мог и пальнуть.

— Мог, конечно, — признал Беркут. — На какое-то мгновение мы забыли, что находимся на поле боя.

— Думаешь, опять приземлились в тылу врага?

— Не исключено.

— Судя по всему, бой состоялся вечером.

— Это понятно. Не ясно другое. Все участвовавшие в нем погибнуть не могли. Кто-то отступил, кто-то занял его позиции. Но кто отступил и кто занял, и где эти позиции?

— Снижались мы над рекой. Когда ракета осветила, ты помнишь, сам крикнул: «Река!».

«Значит, и позиции у реки, — подумал капитан. — Если только мы не угодили на большой омертвевший плацдарм, на котором, посреди побоища не решились закрепляться ни немцы, ни наши».

Он оглянулся назад, туда, где остался самолет, сначала чудом вырвавший их из окруженного карателями партизанского леса, а затем сумевший взлететь с какого-то плато, на которое совершил вынужденную посадку, будучи подбитым. Как им удалось сдержать натиск немцев и полицаев, которые пытались захватить их, прижимая к обрыву, и как пилотам удалось «сбросить» в него свою наспех подремонтированную машину, этого уже никто объяснить не в состоянии.

Но и это еще было не все. Через несколько минут лета машина вновь попала под такой массированный обстрел прожекторов, зениток и всего прочего оружия, что казалось, будто все орудия и зенитные пулеметы враждующих сторон только для того и собраны были на этом участке фронта, чтобы растерзать их несчастный самолетик.

— Ох, не отпускает же нас с тобой война, капитан, ох, не отпускает! — последнее, что успел прокричать капитану Арзамасцев, перед тем, как машину подбили во второй раз. — Как же смертельно он привязывает нас к той, зафронтовой, жизни!

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация