Лучше по двое, трое, одежонку какую-нибудь раздобудьте
вместо этого вашего полувоенного… Все поняли?
— А вам-то что? — опомнился рыжий, но человек
шагнул в кусты и пропал.
* * *
Надежда была в приподнятом настроении, потому что с утра на
дачу неожиданно заявились мать со своей приятельницей. Мать сбежала из
санатория на три дня раньше срока, потому что душа болела из-за огурцов,
приятельница же поссорилась с невесткой из-за воспитания великовозрастного
балбеса-внука и решила уйти из дома. Мать, наскоро обследовав огород, сообщила,
что предчувствия ее не обманули, что Надежда совершенно запустила теплицы, не
говоря уже о грядках, что огурцы плодоносят ничтожно мало и что вообще
непонятно, как они дают хоть что-то.
И что больше она не поедет ни в какой санаторий, хоть
золотом ее осыпь, потому что Надежде ничего поручить нельзя, она все испортит.
Несмотря на то, что мать говорила вопиюще несправедливые вещи, потому что от
огурцов было некуда деться, Надежда ужасно обрадовалась ее приезду, так как
огород за неделю ей совершенно осточертел. Поэтому он" сделала вид, что
обиделась, и быстренько собрала вещи. Напоследок она решила смотаться
предупредить Алексея, что уезжает, а то как бы он не появился по своему
обыкновению неожиданно и не напугал старушек до полусмерти.
У Алексея она застала одну только Лену, которая, напевая,
подметала пол.
— Ой, Надежда Николаевна. А я собиралась к вам Лешу
послать! Мы сегодня уезжаем, на машине.
— И куда же вы теперь? — улыбаясь, спросила
Надежда.
— Сначала в городе поживем немного, а потом.., как он
решит, — уклончиво ответила Лена.
Надежда пригляделась к ней, отметила мягкий блеск глаз,
уверенные движения — Ты ему доверяешь? — прямо спросила она.
— А что мне еще остается? Я ведь теперь никто, меня
нет. А он обещал помочь, сказал, что отвезет меня в Европу. Ему положен отпуск
за то, что так долго здесь сидел.
— Не только поэтому ты с ним едешь, — рассмеялась
Надежда, — вижу, как ты сияешь.
— Может быть, действительно у нас начнется новая
жизнь? — тихо сказала Лена.
«Очень интересно, — подумала Надежда, — но только
как быть с женой Алексея Бодрова, которая хоть и не ждет ею совсем, но все же
не отказалась бы узнать, где он и с кем?»
Тут появился Алексей. Узнав, что Надежда тоже собралась в
город, он с готовностью предложил подвезти.
— Чудно, тогда я варенье с собой возьму! —
обрадовалась Надежда.
Машина оказалась старенькими «Жигулями».
— Чтоб не выделяться! — подмигнул Алексей.
У Лены появилась одежда — простая и самая необходимая — джинсы,
куртка. Но это только начало, улыбнулась Лена. Вообще она была очень веселая и
уверенная в себе. Алексей тоже был в прекрасном настроении.
Надежда наскоро помирилась с матерью, расцеловала кота,
подхватила сумки и помчалась к автобусной остановке, откуда уже сигналили
«Жигули».
— Ну что, ваша миссия здесь закончена?
— Да, лагерь ликвидирован. Все склады взорваны, от
амбара остались только стены.
— Хорошо, что стены остались, — удовлетворенно
ввернула Надежда.
— Само бывшее поместье не пострадало — дом еще
пригодится. А бойцы… — Алексей смотрел на дорогу, где по сторонам убегали уже
начавшие желтеть деревья. — Года полтора назад в Европе появились
террорисгы-смертники.
Это и раньше встречалось, но в основном такое практиковали
арабы: обвешаются бомбами и орут «Аллах акбар!», а эти совсем по-другому
действовали. Или свои их добивали после операции, или получалось, что не могли
они правильно рассчитать время взрыва, но, в общем, все гибли. Вам, я думаю,
подробности неинтересны. Один выжил чудом, но мало что сказать мог, калекой
остался. Единственное, что поняли, — русский он. Вот тогда меня к этой
операции и подключили.
— А вы? — начала было Надежда.
— Спокойно, Надежда Николаевна, не надо лишних
вопросов. Я русский, но работаю там, больше вам знать ничего не надо.
Надежда переглянулась с Леной и промолчала.
— В общем, — продолжал Алексей, — в следующий
раз успели мы раньше их. И взяли двоих, тем более, они и сами не прочь были
смерти избежать. И рассказали они удивительные вещи про этот лагерь. Что тут вроде
бы база подготовки. Работают с ними инструктора, настоящие, из спецназа, что
ли, в общем, профессионалы.
А контингент они набирали — вы не поверите из кого. Из
мальчишек в военкоматах. Сидел там у них один подлец. Подбирал либо вовсе
сирот, либо с такими родителями, которым наплевать на детей. Лишь бы дома
кормить не надо было. А потом этот тип изымал все данные, и получалось, что
ребят словно вовсе не существовало. И дальше в лагере тоже наблюдалось
расслоение. Кое-кто проникался идеями, которые проповедовал тот тип в штатском,
«отец родной», как он себя называл. Вы его. Надежда Николаевна, видели тогда на
берегу.
Но на самом деле, хоть и финансировали этот лагерь
националисты, но все было предприятием коммерческим. Договаривались о теракте,
получали деньги, а потом посылали ребят на смерть, причем они об этом не
догадывались. Вырисовывались и среди них сволочи, не без этого. А которые хоть
что-то в голове да в сердце имели, пытались протестовать или бежать, так их там
же, в лагере, и убивали, чтобы другим неповадно. Вы такой случай тоже видели.
Националы большое участие во всем этом принимали. И генерал
Игнатов, очевидно, имел еще большие планы насчет бойцов. Но теперь…
— Но ведь и у нас теперь в России черт знает что с
терроризмом творится. Вы думаете, что чеченцы…
— Насчет чеченцев ничего не знаю. Передо мной поставили
конкретное задание — я его выполнил. От себя могу только сказать, что вряд ли у
них получилось бы ребят здесь использовать. Все-таки одно дело там, за
границей, там все чужое, а когда здесь может дом взорваться, где твои знакомые
и родственники живут…
— А что теперь с этими ребятами будет?
— Будем надеяться, что ничего плохого с ними больше не
случится. Все инструктора, элита, мать их, свалили со своим полковником в
очередную горячую точку. Те хоть добровольно, знают, на что идут, большие
деньги за это получают. А ребят-то ведь сколько ухлопали безнаказанно! Да еще
там, в Европе, напортачили!
Алексей остановил машину у обочины и повернулся к Надежде.
— Документы нужные я из лагеря изъял.
И теперь выяснится, какие связи у них были в Европе, через
кого договаривались, как все организовывали. Того убийцу с ремешком я
ликвидировал собственными руками. А «отца родного», идеолога паршивого, ребята
сами повесили на осине, как Иуду. Я им не стал мешать и ничуть об этом не
жалею. — Алексей твердо встретил Надеждин взгляд.
