Вот и все, подумал майор, сейчас они нападут на меня, станут
бить ногами, я упаду и никогда уже не встану…
Однако, вспомнил майор, я хотя и одинок, но не беззащитен!
Он имел в виду свое табельное оружие, пистолет Макарова,
который в последнее время по причине своих страхов стал в нарушение инструкции
носить с собой в портфеле, вместо того чтобы запирать на ночь в служебном сейфе.
Вспомнив о пистолете, майор обрадовался и расстегнул
портфель, сказав подросткам:
— Закурить? Дам я вам сейчас закурить!
Подростки с удивлением наблюдали за его суетливыми
движениями. Найдя наконец среди ненужных бумаг пистолет, майор трясущейся рукой
вытащил его и направил на ближайшего из подростков, приговаривая:
— Вот я вам дам закурить!
Некоторые из тинейджеров испугались и уже приготовились
бежать, но тот самый, кто ближе стоял к майору и его верному «макарову», на
беду занимался в свободное от безделья время восточными единоборствами в
юношеском военно-патриотическом клубе «Добрыня». Увидев направленный на него
пистолет, подросток вспомнил, чему его учил в клубе тренер, и ударил ногой по
руке майора. Пистолет выпал из ослабевшей руки и откатился в сторону, а ловкий
«добрынинец», придя в восторг от своего точного удара, еще раз стукнул майора —
на этот раз в живот. Майор некрасиво хрюкнул и согнулся пополам от неожиданной
боли. Тем временем другие подростки — те, кто, испугавшись пистолета, собрался
бежать, — от стыда за свой испуг и от желания этот испуг скрыть, увидев,
что враг безоружен, набросились на Барабанова и принялись его избивать.
Майор с трудом выпрямился и отступил к стене. Он видел, что
не ошибся, что действительно судьба столкнула его с жестокими хулиганами, и
попытался их урезонить, но из горла его вырывались только нечленораздельные
звуки.
— Что же вы.., ведь я же.., военный я.., а вы…
Подростки ничего не поняли из его сбивчивой речи, но
почему-то она их еще больше разозлила. На несчастного майора посыпались новые
удары. Он рухнул на асфальт, и вконец разъярившееся юное поколение начало бить
его ногами. Кто-то тяжелым ботинком заехал в висок, и тонкая височная кость с
хрустом сломалась…
Тяжело дыша, подростки били беспомощное, не сопротивляющееся
тело.
Майор Барабанов перестал чувствовать боль от ударов, в
глазах его потемнело смертной темнотой, и в этот последний момент он снова
увидел Марию Кондратьевну Никандрову. Женщина смотрела на него строго.
«Юрочку-то я увидела, — сказала она, — но с тобой мы на том свете не
встретимся, дороги разные».
И добавила еще что-то про собаку и ее смерть.
«При чем тут собака?» — хотел спросить ее Барабанов, но не
успел.
Подростки еще какое-то время пинали тело, но скоро это стало
им неинтересно, и злость прошла. Они разглядели, что перед ними бездыханный
труп.
— Смываемся, пацаны! — крикнул самый
сообразительный, и через минуту на улице опять не было ни души.
Надежда потягивала коктейль и чувствовала себя героиней
американского фильма. Кафе было дорогое, но малоизвестное. На этом настоял
Алексей, который уступил Лениной просьбе и пригласил их посидеть и попрощаться.
Надежда согласилась исключительно назло мужу, потому что он
по-прежнему приходил домой после двенадцати. И теперь она испытывала сложное
чувство.
Она поглядывала на сидящих напротив Лену и Алексея и
помалкивала. Ленин вид ее радовал, Лена вообще ей нравилась. Из глаз ее исчезло
выражение тоски и беспомощности, она стала гораздо спокойнее и увереннее в
себе. Алексей тоже выглядел неплохо, он даже улыбнулся и сказал Надежде
дежурный комплимент.
«Интересно, — размышляла Надежда, — что думают
люди, глядя на нас? Они — пара, а я кто? Кем я им прихожусь?»
Она подумала еще немножко и с грустью констатировала, что
окружающие, скорей всего, примут Лену за ее дочь. Девушка привела любимого
мужчину знакомиться с будущей тещей. Все так, и ничего с этим не сделаешь.
"Может быть, именно поэтому, что я для них как бы
другое поколение, хотя с Алексеем у нас разница лет десять, не больше, я и не
смогу до конца их понять. Если бы Лена была моей дочерью, отпустила бы я ее с
ним? Боже упаси! — испугалась Надежда. — Но сейчас она так радуется и
глядит на него влюбленными глазами. И ей совершенно не важно, что этой рукой,
которой он обнимает ее за плечи, он всадил нож в того гориллообразного убийцу.
Да и не в него одного, такая уж у Алексея работа.
И вправе ли я сейчас испортить всем настроение. А Лене,
может быть, и всю дальнейшую жизнь, если начну выяснять отношения?"
— О чем задумались, Надежда Николаевна? — окликнул
ее Алексей.
— Хочу кое-что прояснить, — медленно ответила
Надежда.
— Давайте. — Глаза его потемнели, он почувствовал
неладное.
— Возможно, я кажусь вам ископаемым, — осторожно
начала Надежда, — но я тоже женщина. И по-женски и по-хорошему я желаю
тебе, девочка, счастья. Не усмехайтесь, Алексей, Лена меня поймет. На этом
вступительная часть заканчивается. — Надежда перевела дух и заговорила
скороговоркой:
— Не сочтите, что мне больше всех надо, но такой уж
характер.
Вся ваша история насчет выгнавшей жены — липа. Кстати, Лена,
он тебе про это рассказывал? Про жену и про увольнение с работы?
— Зачем? — Лена пожала плечами. — Он сказал,
что на самом деле его зовут по-другому. И там, за границей, он скажет, как. А
паспорта у нас — и у него, и у меня тоже — все равно на другие фамилии.
— Значит, «Алексей Бодров» — для вас просто случайное
сочетание имени и фамилии?
— Выходит, так. — Лена не понимала, к чему Надежда
клонит.
— Дело в том, — Надежда сделала над собой усилие и
поглядела на Алексея как можно тверже, — что этот человек, Алексей
Константинович Бодров, существует реально, вернее, существовал до недавнего
времени. У него были семья — жена, дочка и теща, квартира и работа. Точнее, с
работы его уволили. Уволили его, а не вас, — Надежда поглядела на Алексея
еще строже, — я была в Росниипроекте и видела фотографию. И жена с тещей
действительно выгнали его, а не вас. В общем, пять месяцев назад, в марте, он
ушел из дому и не вернулся, а эти сволочи его даже не ищут.
Лена сделала было движение, намереваясь заговорить.
— Постойте, я не закончила. Вы, Алексей, позвольте мне
пока вас так называть, не считайте меня чистоплюйкой. Очевидно, ваша работа
очень нужная и важная. Дело вы сделали большое. И, разумеется, нужно было убить
того гориллообразного, мир только выиграл от этого.
И я не одобряю тех людей, которые сами хотят остаться
чистенькими, а грязную работу предпочитают делать чужими руками. Но.., поймите
меня правильно. Никому не нужный маленький человек, типичный неудачник — таким
был, судя по всему, Бодров. Оттого, что он умер, никому, что называется, ни
жарко, ни холодно. Если они не хватились его пять месяцев, то и не хватятся.
Неужели вы рассудили так же? — Надежда смотрела пристально в глаза
мужчины, сидевшего напротив. — Неужели вы посчитали, что ради вашего очень
важного дела можно пожертвовать жизнью одного бесполезного человека?
