— Аккуратнее, пожалуйста! — сказал я. — Там пластилиновые печати, их желательно не размазать.
В последующее мгновение я понял, что недооценил Анну как противника. Она вдруг резким движением ноги захлопнула крышку люка над моей головой. Не успел я упереться в нее обеими руками и головой, как она встала на крышку.
Я оказался в ловушке.
— Эй, мадам! — закричал я и несколько раз ударил кулаком над головой. — Это уже не смешно.
— А мне показалось, что ты слишком развеселился, — отозвалась сверху Анна.
«Господи, — подумал я, садясь на ящик и всматриваясь в темноту трюма, — какой же я идиот!»
Я слышал, как Анна протащила ящик по полу, затем стала чем-то скрести по нему.
— Как человека прошу! — крикнул я. — Не повреди печать!
На некоторое время стало тихо, и до меня доносились лишь удары волн в борта. Под моими ногами, переливаясь из стороны в сторону, журчала вода. «Она не сумеет справиться с управлением, — не очень уверенно подумал я. — И яхта очень скоро врежется в Крепостную гору. Если, конечно, в ближайшее время на борту не появится Леша или какой-либо другой мужчина».
До меня донесся короткий хруст. Звякнув, что-то упало на пол. Кажется, она сорвала с ящика замок.
— Послушай! — переполненный злостью, крикнул я и снова двинул кулаком по крышке. — Ты еще хоть немного соображаешь?
К моему удивлению, она приподняла крышку. Ее лицо в квадратном проеме напоминало обрамленный портрет мокрой незнакомки.
— Выходи, — каким-то странным тоном произнесла она, взяла тесак двумя пальцами за ручку, прицелилась и отпустила его. Тяжелое лезвие вонзилось в пол.
Я выскочил наверх и подошел к открытому ящику. Он был доверху заполнен стопками газет.
44
Анна сидела на диване и молча смотрела на меня. Я поднял недоуменный взгляд.
— Что это?
— Это деньги, которые ты везешь.
— Не может быть…
— Ты такой честный, — усмехнулась Анна, — что даже не удосужился проверить, что везешь. Потому именно тебя и наняли для этого дела.
Я присел рядом с ящиком и стал вываливать газеты на пол. Когда я добрался до дна ящика, то встал и в ярости пнул газеты ногой.
— Бред! Бред! Но я не вижу смысла во всем этом!
Я спрыгнул в трюм и один за другим вытащил наверх оставшиеся два ящика.
— Чем ты сорвала замок?
Анна кивнула на металлический рычаг от якорной лебедки, валяющийся на полу. Я поднял его и сорвал оба замка.
Второй ящик тоже был набит газетами.
— Может быть, — пробормотал я, — меня запустили с «куклой», чтобы я отвлекал внимание? А валюту тем временем повезли по суше?
Анна отрицательно покачала головой.
— Почему ты веришь в порядочность Гурули? — спросила она.
— Ну хоть кому-то надо же верить!
— Поверь мне.
Я поддел ногой крышку третьего ящика. Там оказалось вовсе не то, что я ожидал. Анна привстала, глядя в ящик из-за моего плеча.
— Что это?
— Понятия не имею.
Я склонился над ящиком, половину которого занимали цилиндровые баллоны из белого металла, перевязанные между собой прозрачным скотчем и проволокой. Провода тянулись к пластиковой коробке с тумблерами и кнопками.
— Кирилл, — прошептала Анна, и от ее голоса мне стало не по себе, — ты когда должен был прибыть в Алушту?
— Ровно в шесть.
— А сейчас сколько?
— Без десяти шесть.
Она сжала мою руку до боли.
— Пошли… Быстрее!
Я оттолкнул ее от себя, наклонился над коробочкой и, не прикасаясь к ней, внимательно осмотрел ее со всех сторон. Это были электронные часы. Индикатор, ритмично мигая, освещал дно ящика призрачным зеленоватым светом. И вдруг, словно запеленговав меня, на боковой стенке корпуса часов загорелась маленькая красная лампочка и часто-часто запульсировала.
— Бомба, — как о чем-то обыденном сказал я. — Кажется, сейчас рванет.
Анна, догадавшаяся об этом мгновением раньше, толкнула меня в спину. Мы вылетели на палубу, едва не выломав дверь кормы.
— За борт!!! — заорал я.
Анна колебалась всего мгновение, перелезла через леер и, зачем-то зажав пальцами нос, прыгнула в воду ногами вперед. Я полетел следом за ней, вонзился в волны, ушел в воду с головой, но тотчас вынырнул.
— Анна! — крикнул я, поднимаясь и опускаясь на волнах.
Она барахталась рядом, ударяя по воде руками, словно отбивалась от какого-то фантастического жидкотелого существа. Я подплыл к ней.
— Держись за меня!
— Уйди!.. Это уже… не имеет смысла. Вода попала ей в рот, и она закашлялась.
Нас кидало из стороны в сторону, вверх и вниз, вспененные гребешки волн перекатывались через наши головы. Мы никуда не плыли, а лишь держались на поверхности, провожая взглядами яхту. «Ассоль», зарываясь носом в волны, продолжала плыть в сторону Крепостной горы, с каждым мгновением удаляясь от нас все дальше и дальше, и мной в какой-то момент овладело чувство безысходности и непоправимой ошибки, которую мы сгоряча допустили. Но это продолжалось недолго. От мощного взрыва, казалось, содрогнулось море. Огненный шар мгновенно окутал яхту, и из него, словно иглы ежа из мешка, выскочили обломки, за которыми тянулся дымовой шлейф; темнея, шар поднимался вверх, вытягивался по ветру, и под ним оголилась корма яхты — только корма, чудовищный, уродливый обломок некогда красивой яхты. Все остальное будто срезало ножом, будто черное облако взрыва откусило бак, надстройку, мачту и заглотило в свою утробу; недоеденный огрызок стал запрокидываться, показался киль, матово сверкнуло литое слово «Ассоль», и последний останок стремительно провалился в морскую бездну.
Анна завыла, как собака на могиле хозяина, и подняла лицо, глядя на низкое грязное небо.
— Будь все проклято! — крикнула она. — Я ненавижу… весь этот поганый мир!.. Я не хочу его видеть!.. Я не хочу…
— Анна! — кричал я, подплывая к ней ближе, готовый подхватить ее под мышки или намотать на руку ее налипшие на лицо волосы, — Не ори так громко… Успокойся! Рядом остров. Мы доплывем.
Она вдруг начала смеяться. Это было опасно: девушка могла захлебнугься. Мне пришлось несильно ударить ее ладонью по щеке. Анна замолчала, легла на спину, и ее тут же накрыло волной.
— Я не смогу… Плыви один! — выплевывая воду, крикнула она.
— Рот закрой, а то кишки намочишь! — Я схватил ее за ворот куртки. — Держись за меня. Всего сто метров… Вперед! Руками… как языком…
