Уклоняясь от недоуменных взглядов Леры, я как ни в чем не бывало ступил на стартовую линию. Лере пришлось встать рядом со мной.
– Ты чего свою доску туда воткнул? – спросила она, изящно выпячивая свою тощую попку в сторону приближающегося кресла.
– Бес попутал, – пробормотал я.
Кресло подхватило нас, и мы воспарили. Теперь минут двадцать мы будем сидеть с Лерой плечо к плечу, и никто не вмешается в наше милое общение. Альбинос, выворачивая шею, поглядывал на нас. Я помахал ему рукой.
– А странно, правда? – спросил я.
– Что странно?
– Как судьба сводит нас с тобой. Сначала мы встретились на Побережье у продуктового магазина. Потом – в поселке на дискотеке. И наконец на склоне, когда я торпедировал палатку.
– Ничего странного, – ответила Лера и насупила бровки. – Мир тесен.
Она стала смотреть вниз на проплывающие под нами деревья и болтать ногами.
– А ты смогла бы спуститься по южному склону Крумкола? – снова спросил я.
– Мне и на этом склоне неплохо, – неопределенно ответила она.
– Вы с Альбиносом давно знакомы?
Тут Лера вспылила:
– А по какому праву ты устраиваешь мне допрос?
– Просто я хочу узнать, куда и надолго ли вы с ним намылились.
Лера смотрела на меня широко раскрытыми глазами и мелко трясла головой, будто это была погремушка. Я ожидал, что она возмутится: «Ну, ты и наглец!» Но вместо этого девушка принялась опровергать мое последнее предположение.
– А с чего ты взял, что мы куда-то намылились? Никуда мы не намылились. У нас отпуск. Нам еще отдыхать и отдыхать. Райдерский тус в самом разгаре. Склоны что надо…
Она явно перестаралась, привлекая такое количество доводов.
– Понятно, – прервал я ее. – А я все никак дотукать не мог, куда грабители так быстро сгинули.
– Какие грабители? – испуганно спросила Лера и часто-часто заморгала.
– Те самые, которые автобус с немцами почистили. Они мешочек за плечо закинули, на сноуборды – скок, и вниз по склону с ветерком. Ищи-свищи!
– У тебя, наверное, бред, – предположила Лера, но вряд ли она сама была в этом убеждена. С тоской поглядев на далекую и недоступную спину Альбиноса, она заерзала в кресле. Я же сел поудобнее, как привык сидеть у себя дома в глубоком мягком кресле перед телевизором, да еще раскинул руки в стороны и даже попытался обнять Леру за плечико, но она задергалась, будто сквозь нее пропустили ток.
– А что, твой друг погуливает, да? – продолжал я издеваться над девушкой, пользуясь тем, что ей некуда деться.
– С чего ты взял? Никуда он не погуливает.
– Надо говорить не «никуда», а «ни с кем», – поправил я. – А почему тогда ты ему сцену ревности закатила вчера вечером? Интересно бы посмотреть на его зазнобу…
– Какая сцена?! Какая еще зазноба?! – громко произнесла Лера и даже замахнулась на меня. Альбинос, обернувшись как раз в этот момент, решил, что Лера приветственно помахала ему, и тоже помахал. Я не мог не присоединиться к этим дружественным сигналам и вскинул вверх обе руки.
Первая очередь закончилась, Альбинос спрыгнул на платформу и стал дожидаться нас. Я придержал кресло, чтобы Лере было легче сойти с него. Какая же она сердитая! А злое выражение ей совсем не идет. На меня принципиально не смотрит, губы поджаты. Я принял свой сноуборд и воткнулся между Альбиносом и Лерой. Теперь, если она надумает жаловаться на меня, ей будет очень трудно сделать это незаметно.
– Потренируемся на этом склоне, – сказал Альбинос.
Я оглядел широкую лощину, усеянную разноцветным людом, который медленно и быстро, изящно и коряво скользил по ней, ползал, сваливался, взрыхляя снег, бежал вслед за убегающими лыжами или несся на широко расставленных ногах и с дико вытаращенными глазами. Зрелище было богатым, многообразным и увлекательным, как в цирке, где есть и захватывающие дух трюки, и потешная клоунада. В этом разношерстном многолюдье, получающем удовольствие от закона всемирного тяготения, я без труда нашел Мураша. Антошка, облюбовав небольшой обрывчик рядом с будкой биотуалета, постигал азы катания на сноуборде. А девушка, которую я принял за его подругу, оказалась инструктором. Она принимала красивые позы на сноуборде, отчего напоминала статуэтку на подставке, и при этом громко декламировала:
– Приняли стойку бэксайд! Носочки упираем в снег, а пятки приподнимаем! Очень хорошо! Замечательно! Теперь чуть опускаем задний кант… Не боимся, решительнее! Видите, доска начинает соскальзывать вниз!.. Поднимая пяточки, вы можете регулировать скорость… Очень хорошо! Восхитительно! Аккуратнее опускайте задний кант!.. Просто изумительно!
У Мураша в самом деле неплохо получалось. Скорее всего, он уже когда-то катался на доске, но на всякий случай решил повысить квалификацию и нанял опытного инструктора. У меня даже в груди защемило от чувства жалости к парню. Как он настойчив! Какая сила воли и упрямство на пути к своей цели! И цель-то благородна и возвышенна. Может быть, мне не стоило отказывать ему и сразу взять в напарники?
– Волнуюсь, – сказал я Альбиносу. – В туалет хочу.
Оставив парочку сторожить сноуборд, я пошел к голубой будке. Мураш, увидев меня, подъехал к туалету и сел на снег, вроде как передохнуть. Я зашел в кабинку и пристроился над дыркой.
– Это те самые люди? – раздался тихий голос Мураша из-за двери.
– Нет, – ответил я. – Будь здесь и жди меня.
– Я же чувствую, что это они, – продолжал бубнить Мураш, словно не услышал меня. – Может, мы как-нибудь расправимся с ними?
– Будь здесь и жди меня! – повторил я злым голосом и ударом ноги распахнул дверь. Она чуть не заехала Мурашу по физиономии.
Когда я вернулся к своим учителям, Альбинос посмотрел на меня настороженно и с исследовательским интересом, как физик следит за процессом расщепления ядра в протонном ускорителе. Надо понимать, Лера наябедничала ему. Что ж, все к лучшему.
– Мне здесь не нравится, – сказал я. – Поедем выше!
– Но на второй очереди склон не такой крутой, – возразил Альбинос. – Там учатся только «чайники».
– А я кто, по-твоему? Я и есть самый настоящий «чайник»!
Альбинос и Лера переглянулись.
– Скажи, Кирилл, – как-то официально обратился ко мне Альбинос, – ты когда собираешься покорять южный склон?
– Через недельку, – легкомысленно ответил я. – Или через две. К такому рискованному мероприятию надо подготовиться как следует.
Похоже, этим ответом я озадачил своих учителей. Альбинос некоторое время массировал своим взглядом мои глаза, потом наморщил лоб и с каким-то неуловимым намеком спросил:
– А ты не боишься?
– А чего я должен бояться?
