Этот инцидент, к счастью, завершился благополучно, если не считать, что я упустил Валери из-под самого носа. Она уехала, думал я, бредя в сторону автостанции. Куда уехала? В Симферополь? Или дальше? Надолго? Что в рюкзачке? Ее вещи? Или ее доля денег? Почему одна?
Вопросы сыпались один за другим, но я не торопился отвечать на них, тем более что ни одного ответа пока не было.
Я походил по автостанции, почитал объявления, расписание, выяснив, что Валери уехала в Симферополь рейсом 11.50. Зашел в диспетчерскую, оттуда позвонил в Симферополь своему приятелю, после чего попросил у диспетчера лист бумаги и карандаш и крупно написал на нем:
АРИКЯН ВАЛЕРИ АВГУСТОВНА, ПОТЕРЯВШАЯ СВОЙ ПАСПОРТ, ОБРАТИТЕСЬ В МЕДКАБИНЕТ НА СПАСАТЕЛЬНОЙ СТАНЦИИ.
Объявление я привесил на самом видном месте – на входе в кассовый зал.
Мой давний приятель – фельдшер спасательной станции Борис – настоящая находка для тех людей, которые нуждаются в мудром советчике. По известной причине я не смог рассказать ему все, но, к счастью, Борис не отличался чрезмерным любопытством.
– Короче, ты влюбился по уши и пытаешься заманить свою вумэн сюда, – по-своему понял он меня, и я не стал его переубеждать. – Ноу проблем, – добавил он, через белый халат почесывая волосатую грудь. – Топчан есть, холодильник есть, спирт есть. Трахай ее тут хоть всю ночь. А за это покатаешь мою детвору на «Арго».
На том и порешили. Я не очень верил в успех, но трюк с объявлением давал мне хоть и вялую, но надежду.
– Эть, какой станочек!.. И что ж ты, моя цыпа, так водички боишься? – бормотал Борис, наблюдая в бинокль за пляжем. – О, новое веяние, дама с голым торсом. Третий размерчик, как минимум… Что-то резкость плоховата…
– Послушай, Борис! – Я лежал на топчане, застланном полиэтиленовой пленкой, и сквозь полуприкрытые веки смотрел на грузную фигуру фельдшера. – Ты же у нас автолюбитель?
– Ну, не только авто, – поправил Борис.
– Вот ответь мне, есть ли у кого из наших, местных, «Мерседесы»?
– «Мерсов» у нас – как собак нерезаных… Ты что, надумал тачку брать?
– Да не то чтоб надумал, – уклончиво ответил я. – А, скажем, «Пежо» есть у кого-нибудь?
– Вот это пежопа! – воскликнул Борис, и мне показалось, что он сейчас раздавит окулярами свои глаза. – И на лодку лезет! Да ты посмотри, что делает! Она ж утопит ее к чертовой матери! – У него снова сбилась резкость, и Борис оторвал от лица бинокль. – «Пежо», говоришь? Нет, не припомню. Это машинка редкая, в наших краях еще не завелась. Езжай в Париж, – дал совет Борис через минуту, встал и открыл дверцу холодильника. – Ну что, коль утопленников пока нет, примем по пятьдесят медицинского?
Он разлил спирт в странные бокальчики с яйцеобразным дном, которые невозможно было поставить на стол, и бросил на кусок газеты горсть копченой мойвы.
– Три года работаю тут, – сказал он вместо тоста, – но до сих пор не могу понять, почему нам выдают спирт? Они думают, что я курортникам наливать буду? Или их обожженные спины протирать?.. Ну, вздрогнем!
Он выпил и стал шумно занюхивать мойвой, прижимая рыбешку к носу с такой силой, будто намеревался всунуть ее в ноздрю.
– А разве ты не слышал про фирму «Авто-гон»? Тачками подержанными торгуют, – наконец сказал Борис. – Не слышал? Пять кэмэ по Феодосийскому шоссе и направо. Там, кстати, и «Пежо» может быть… Еще по полста?
Опасаясь, что Борис нальет по новой и тогда уже невозможно будет отказаться от выпивки, потому как стакан нельзя поставить на стол, не выпив его содержимое, я поблагодарил и вышел на пляж вроде бы как прогуляться. На самом же деле я побежал через санаторий на автостраду, и пятьдесят граммов допинга оказались кстати – по жаре так легко я давно уже не бегал. За каких-нибудь десять минут я пересек территории двух санаториев, миновал стройку и выскочил на шоссе. Мне везло, и первый попавшийся грузовик тормознул рядом со мной.
– «Авто-гон»? – переспросил водитель и кивнул. – Садись.
* * *
Я бы с превеликим трудом назвал это автомобильное кладбище фирмой по продаже авто. Прямо посреди степи, огражденные колючей проволокой, жарились на солнце отбегавшие свое автомобили. Здесь были и наши развалюхи, и иномарки, потерявшие не только товарный, но и даже мало-мальски приличный вид. Ворота зоны были заперты, рядом с ними стояла вышка, увенчанная жестяной кабиной с окном.
Я постучал ногой в ворота, и сверху, из окна, высунулась голова мужика.
– Чего гремишь?
– Машинами интересуюсь.
– Завтра приходи. Сегодня выходной.
– Я хочу только посмотреть.
– Завтра, дорогой, завтра, – ответила голова и зевнула.
Пришлось вынимать из кармана доллар. Сторож через мгновение оказался внизу, будто съехал на лифте. Загремел засовом, открыл калитку.
– Все машины на ходу, – начал он рекламное вступление. – Заправлены топливом и маслом под завязку, возраст – от десяти до двадцати пяти лет. Зато недорого.
– Меня «Пежо» интересует.
– Есть одна, но, к сожалению, почему-то не заводится. Ее тоже один товарищ хотел взять, приходил несколько дней назад, договорился, а сегодня утром стали ее заводить, так она, собака, только воет стартером. Но пришла сюда своим ходом и вроде работала нормально…
– Ну и что же, тот товарищ ушел без машины? – спросил я как бы между прочим, идя за сторожем вдоль ряда автомобилей.
– Нет, схватил «Мерседес» и погнал. Потом, правда, мы сами его назад перегоняли.
– Что значит «назад перегоняли»? – не понял я.
– Понимаете, в чем дело, – сторож вытер пот со лба. – Мы иногда даем машины вроде как напрокат. На сутки там или на двое. Отдыхающим иногда хочется баб по берегу покатать, вот мы и идем навстречу. Тоже получается выгодно. Записываем паспортные данные, клиент платит – и езжай себе на здоровье. Машины все без номеров, далеко не уедут, а с местными гаишниками у нас договоренность, так что за пределы района ее не выпустят… Да вот она, старушка.
Мы стояли напротив белого «Мерседеса», левое окно которого было заделано фанерой. Я обошел машину, постучал ногой по колесам, заглянул в салон, словно надеялся увидеть там Ольгу с оранжевым кейсом.
– Еще хорошая, – ласково сказал сторож и погладил машину по борту. – Еще побегает. Эту надумали брать?
– Да, наверное, эту. А вы учитываете, сколько километров клиент намотает за прокат?
– А как же! – кивнул сторож. – Все учитываем, все фиксируем. Пойдем ко мне, глянем в журнал.
Мы еще немного поболтали о преимуществах «жигуленка» в сравнении с подержанными иномарками и поднялись по лестнице в жестяную кабину.
– Вот глядите, – сторож открыл замусоленную тетрадь на последней странице, нацепил очки и стал водить пальцем по каракулям. – «БМВ», «БМВ», «Москвич», еще «Москвич», а вот и «Мерседес», А-12. Это наш учетный номер. Глядите-ка сюда: вот сегодняшняя дата, а это – пробег. Сто семь тысяч двести тринадцать – это перед сдачей в прокат. А это – сто семь тысяч двести сорок один – последнее показание. Значит, всего двадцать восемь километров клиент накрутил.
