ГЛАВА 3
ЖАЖДА КРОВИ
Когда между деревьев стали проглядывать редкие желтые огни дачного поселка, «девятка» послала мне в спину пучок света. Я остановился. Девушка больше не подавала признаков жизни, и я понял, что она хотела одного: чтобы я остановился – ни больше ни меньше.
Я подошел к машине и открыл дверцу. Моим глазам предстало жалкое, продрогшее донельзя бледное существо в заиндевевших от дыхания очках. Я не мог представить даже абстрактно, что она способна убить меня – такого большого, теплого и сильного.
– Спасибо, – произнесла девушка и вымученно улыбнулась. – Езжайте. Я как-нибудь сама разберусь…
Кино грозило закончиться банальнейшей сценой. Что значит «езжайте»? А ради чего, спрашивается, я потратил целых полтора часа?
– Ну вот что, – с властной заботливостью, которую так любят женщины, сказал я. – Идите ко мне в машину и погрейтесь.
Девушка беспрекословно подчинилась и стала вылезать из своего ледяного склепа. От холода у нее даже дрожал подбородок. Длинные полы шубы мешали ей, она наступала на них и вполголоса ругалась:
– Ненавижу эту шубу! Я в ней как медведица…
Я усадил ее на переднее сиденье, врубил отопитель на полную мощь и направил ей под ноги струю горячего воздуха.
Делая вид, что вожусь с тросом, я не преминул снова заглянуть под водительское сиденье «девятки». Лежит, родимый, как лежал. Я натянул на руки перчатки и взял пистолет в руки. Да, это действительно был «стерлинг» – достаточно редкий для наших краев и вполне серьезный пистолет из прекрасной нержавеющей стали. Раз дамочка не прихватила его с собой, значит, меня не боится, моим джипом не интересуется и убивать меня, по всей видимости, не собирается. Я отстегнул короткий магазин. В тусклом свете блеснул ряд полированных патронов. Пять штук. Обойма рассчитана на шесть, но еще одного для полного комплекта у дамочки, видимо, не оказалось. Или, не дай бог, уже израсходовала на какие-нибудь нужды…
Я сунул пистолет на место, убеждая себя, что слишком много внимания уделяю пистолету. Правильно эта сосулька делает, что возит его с собой. Времена теперь такие, что все аргументы, кроме оружия, не имеют силы. А она сунула под сиденье «стерлинг» и спокойно разъезжает ночью по дремучему лесу, не боясь голосовать и останавливать попутки. И мне бы тоже пора обзавестись пушкой, да вот только к моим аппетитам на оружие ни один закон не приложишь.
Я вернулся в машину.
Девушка сидела неподвижно, глаза ее были прикрыты. У меня появилась возможность рассмотреть ее как следует. Что-то среднее между английской гувернанткой и привокзальной продавщицей чебуреков. Стандартное малозапоминающееся лицо с тонкими губами, остреньким носиком, какое с одинаковым успехом можно назвать милым и непривлекательным, тонким и аляповатым. Ей лет двадцать пять или тридцать? Замужем или нет? Она работает продавщицей косметики на рынке или секретаршей в богатом офисе? На все эти вопросы я мог дать утвердительный ответ с равной степенью вероятности.
Я достал из ящика плоскую стальную фляжку, потряс ее, определяя количество в ней коньяка, и протянул девушке.
– Выпейте.
Она открыла глаза, взяла флягу и пригубила. Но мне показалось, что она не выпила, а лишь сымитировала.
– Это ужасно, – произнесла она, возвращая мне флягу. – Я пью с шести вечера. На меня спиртное уже не действует и страшно болит голова… Что это?
– Коньяк.
– Коньяк? – искренне удивилась она, глядя на фляжку, как на «утку», которую подкладывают под больного. – Не похоже. Я когда-то пила коньяк. У него совсем другой вкус. Более кислый, что ли?
– По-моему, вы путаете коньяк с клюквенным морсом, – предположил я. – Значит, вы возвращались с праздничного ужина?
– С праздничного! – едко повторила девушка. – Можно сказать, что так…
Она повернула голову в мою сторону и впервые за все время нашего общения посмотрела на меня с интересом.
– А вы, если не секрет, откуда возвращаетесь?
– Из Майкопа, – ответил я, делая приличный глоток из фляжки. – Там я подписывал договор на поставку контроллеров и датчиков температурного режима. А потом задержался в бассейне и в итоге застрял на перевале. Все очень буднично и прозаично.
– И как, интересно знать, связаны эти ваши контроллеры с милицией?
Я искренне рассмеялся.
– Вам все не дают покоя мои слова о связях с милицией! Не потому ли, что вам не хочется иметь с ней дело?
– С чего вы взяли? – подчеркивая свою независимость, ответила девушка. – Просто у меня друг работает… то есть работал в милиции. Вот я и спрашиваю.
Я помог ей выйти из неловкой ситуации:
– Вас как зовут, подруга милиционера?
– Лера.
– Странное имя.
– Ничего странного. Я привыкла.
Мы на некоторое время замолчали. Я окончательно перестал думать о доме и торопиться. В конце концов я могу без всякого для себя ущерба переночевать в машине, а завтра утром, когда откроются перевалы, вернуться в город.
Лера делала вид, что дремлет. Но мое чутье подсказывало, что нервы девушки, как часовая пружина, закручены до предела. Готов поспорить, что она была с головой погружена в какую-то тягостную проблему.
– И долго вы намерены так сидеть? – вдруг спросила она, и в ее голосе я легко заметил слабо скрытое раздражение.
– А что, по-вашему, я должен делать?
– Не знаю. Но мне кажется, думать и предлагать должны вы.
– Я намерен подремать до рассвета.
– Здесь? До рассвета?
– К сожалению, ничего другого я вам предложить не могу. Вам неудобно? Вы не можете спать в кресле?
– Вы очень догадливы.
Она злилась на саму себя. Ей очень хотелось в чем-то обвинить меня. Большинство женщин просто жить не могут без того, чтобы хотя бы раз в день не вывалить чемодан упреков на голову мужчины. Но ко мне трудно было придраться.
– А почему бы вам не вернуться туда, где был праздничный ужин? – спросил я. – Я могу вас довезти.
Лера отвернулась и уставилась в темное окно, которое тотчас запотело от ее дыхания.
– Лучше отвезите меня куда-нибудь подальше от того места, – негромко произнесла она.
– Там плохо принимали?
– Не то слово…
– Вы поругались со своим парнем?
Наверное, я напрасно начал лезть к ней в душу. Лера резко повернула голову. От прежней вялой и немощной девушки, которую, как мне казалось, способен раскачать любой сквозняк, не осталось и следа. На меня смотрела розовощекая девица с большими глазами, полными выразительного блеска. Я даже залюбовался волевым изломом ее губ, когда она открыла рот и доходчиво сказала:
