И тут ему вспомнился сон, который посещал его каждую ночь,
стоило только закрыть глаза, – и ощущение голода как рукой сняло.
Во сне он видел близнецов. Он видел лежащее перед ними
обугленное женское тело с опаленными волосами и потрескавшейся кожей. Рядом с
телом на блюде блестело ее сердце, похожее на какой-то вздувшийся плод. Мозг на
втором блюде выглядел именно так, как выглядят жареные мозги.
Арман знает о нем, он должен знать. Потому что это отнюдь не
обычный сон. Он явно каким-то образом связан с Лестатом. И Арман обязательно
скоро придет.
Господи, он совсем ослаб и едва не обезумел. Нужно хотя бы
выпить. Но вместо денег в кармане лежит лишь старый измятый чек – гонорар за
книгу «Интервью с вампиром», которую он «написал» под псевдонимом больше
двенадцати лет назад.
Это был совершенно другой мир. Тогда он, молодой репортер,
болтался с магнитофоном по барам всего мира и пытался выведать хоть крупицу
правды у их ночных обитателей – тех, кто оказался выброшенным за борт жизни. И
вот однажды ночью в Сан-Франциско он нашел потрясающий объект для исследования.
И свет обычной жизни внезапно померк навсегда.
Теперь он – существо пропащее. Под низким октябрьским
вечерним небом он стремительно мчится куда-то по Чикаго. В прошлое воскресенье
он был в Париже, а еще раньше, в пятницу, – в Эдинбурге. Перед Эдинбургом
он был в Стокгольме, а где до того – уже и не помнил. Чек настиг его в Вене, но
когда именно это произошло, он вспомнить не мог.
И повсюду прохожие в испуге отшатывались от него. В
автобиографии Вампира Лестата есть прекрасное определение: «Один из тех
утомительных смертных, кому довелось видеть духов…» Это о нем!
Где же эта книга, «Вампир Лестат»? Понятно, кто-то стащил ее
сегодня днем со скамейки в парке, пока Дэниел спал. Ладно. Дэниел и сам ее
украл и успел прочитать уже три раза.
Хотя… Если бы книга осталась у него, он мог бы ее продать, и
кто знает, может, хватило бы денег на стаканчик бренди, чтобы согреться. А
сколько он в данный момент стоит, голодный замерзший бродяга, шаркающей
походкой бредущий по Мичиган-авеню, исполненный ненависти к ветру,
пронизывающему его до костей сквозь рваную грязную одежду? Десять миллионов? Сто
миллионов? Никакого понятия. Это должен знать Арман.
«Тебе нужны деньги, Дэниел? Я достану тебе денег. Это проще,
чем ты думаешь».
Арман ждал его в тысяче миль к югу на их собственном
острове, на острове, принадлежащем на самом деле одному Дэниелу. И если бы
только у него был сейчас четвертак, всего лишь четвертак, он бросил бы его в
телефон-автомат и сказал Арману, что хочет домой. За ним бы спустились прямо с
неба. Они всегда так делали. Прилетали либо на большом самолете, где имелась
даже обитая бархатом спальня, либо на маленьком, с низким потолком и кожаными
креслами. Согласится ли хоть один человек на этой улице одолжить ему четвертак
в обмен на доставку самолетом прямо в Майами? Возможно, и нет.
«Ну скорее же, Арман! Завтра вечером, когда Лестат выйдет на
сцену, я хочу быть в безопасности рядом с тобой».
Кто обналичит ему чек? Никто. Уже семь часов, и большинство
шикарных магазинов на Мичиган-авеню закрыто, а удостоверения личности у него
нет, потому что позавчера его бумажник таинственным образом исчез. Как унылы
эти серые зимние сумерки, когда небо затянуто низкими свинцовыми тучами. Даже
магазины со своими массивными гранитными или мраморными фасадами, за которыми,
словно археологические находки под музейным стеклом, сверкают дорогие вещи,
выглядят непривычно мрачными. Ветер вдруг резко усилился, и с неба упали первые
капли дождя. Он пригнул голову и сунул руки в карманы, чтобы хоть немного
согреться.
На самом деле ему было наплевать на чек. Он не представлял
себе, как будет нажимать на кнопки телефона-автомата. Все здесь, включая
леденящий холод, казалось ему ненастоящим. Реальным казался только сон – и еще
ощущение надвигающейся опасности, каким-то образом спровоцированной Вампиром
Лестатом и не поддающейся теперь даже его контролю.
В случае нужды пропитание можно найти и на помойке, спать
тоже можно где угодно, пусть даже в парке. Все это ерунда. Но если он снова
ляжет спать на улице, то просто замерзнет. И кроме того, вновь вернется этот
сон.
Теперь сон приходил к нему всякий раз, как он закрывал
глаза. И с каждым разом он становился все дольше и подробнее. Рыжеволосые
близнецы были так нежны и прекрасны. Он не желал слушать, как они кричат.
В первую ночь в отеле он не придал сну никакого значения.
Бессмыслица. Он вновь стал читать автобиографию Лестата, время от времени
поглядывая на экран маленького черно-белого телевизора, вполне
соответствовавшего окружающему его убожеству. Там без конца крутили видеофильмы
и клипы Лестата.
Ему импонировала дерзость Лестата, хотя, если честно,
замаскироваться под рок-звезду проще простого. Обжигающий взгляд, сильное, но
при этом стройное тело, интригующая улыбка – вот, собственно, и все. И никто
уже не поймет. Или все-таки поймет? Он никогда не присматривался к Лестату.
Но он, безусловно, был экспертом во всем, что касалось
Армана. Он тщательно изучил каждую деталь его вечно юного облика. Какое
потрясающее удовольствие доставили ему посвященные Арману страницы в книге
Лестата! И все же, читая их, он не мог не задаваться вопросом: а привели ли в
бешенство самого Армана ядовитые оскорбления и благоговейные рассуждения
Лестата?
Онемев от восторга, Дэниел смотрел по MTV клип, где Арман
выступал в роли главы общества старых вампиров, проводящего демонические
ритуалы в недрах парижского кладбища, до тех пор пока Вампир Лестат, бунтарь
восемнадцатого века, не разрушил древние обычаи.
Арман, скорее всего, ненавидел этот клип, потому что в
отличие от сочувственного повествования Лестата здесь его история была
выставлена напоказ при помощи примитивных веселеньких картинок. А ведь речь
идет об Армане, который отказывался даже говорить о бессмертных и который
неустанно изучающе вглядывался во всех, кто его окружал. Но не может быть,
чтобы он не знал об этом.
И все это сделано на потеху толпы, словно бульварное издание
отчета антрополога, продающего сокровенные тайны какого-либо племени ради места
в списке бестселлеров.
Так пусть демонические боги сражаются между собой. Этот
смертный побывал на вершине горы, где они скрестили мечи. И вернулся. Его
отвергли.
На следующую ночь сон повторился, явственный, как
галлюцинация. Он был уверен, что сам не мог вообразить ничего подобного. Он
никогда не видел ни таких людей, ни таких примитивных украшений из дерева и
кости.
Сон вернулся еще через три ночи. Перед этим он уже,
наверное, раз в пятнадцатый смотрел клип Лестата, на этот раз о древних
недвижимых египтянах – Отце и Матери вампиров, о Тех, Кого Следует Оберегать:
Акаша, Энкил,
Мы – ваши дети,
