Но что вы нам даете?
Неужели ваше безмолвие
Стало лучшим даром, чем истина?
А потом Дэниелу приснился сон. И на этот раз близнецы
собирались приступить к пиршеству. Они должны будут поделить то, что лежит на
глиняных блюдах. Одной достанется мозг, другой – сердце.
Он проснулся с ощущением тревоги и страха. Что-то должно
произойти, всех нас ждет нечто ужасное… Именно тогда он впервые подумал, что
это как-то связано с Лестатом. И хотел было немедленно броситься к телефону. В
Майами тогда было четыре утра. Черт побери, ну почему он не позвонил?! Арман
наверняка сидел в тот момент на террасе виллы, наблюдая за неустанным движением
белых яхт, курсирующих между берегом и островом Ночи.
«Алло, Дэниел? – О, этот завораживающе чувственный
голос. – Успокойся, Дэниел, и скажи мне, где ты сейчас находишься».
Но Дэниел не позвонил. Вот уже шесть месяцев, как он покинул
остров Ночи, и на этот раз, полагал он, навеки. Он раз и навсегда отрекся от
мира ковров, лимузинов и частных самолетов, от погребков с редчайшими винами,
от гардеробов с роскошной, сшитой по последней моде одеждой, от неслышного и в
то же время подавляющего присутствия своего бессмертного любовника, который
дарил ему все, что только можно пожелать.
Но сейчас очень холодно, а у него нет ни комнаты, ни денег,
и ему страшно.
«Ты же знаешь, где я, ты, демон! Ты знаешь, что сделал Лестат!
И знаешь, что я хочу вернуться домой».
И каков в этом случае мог быть ответ Армана?
«Но я не знаю, Дэниел. Я слушаю. Я стараюсь узнать. Ведь я
не Господь Бог, Дэниел».
Не имеет значения – ты просто приди, Арман. Приди. В Чикаго
темно и холодно. А завтра вечером в Сан-Франциско Вампир Лестат будет исполнять
на сцене свои песни. И произойдет что-то плохое. Этот смертный знает, что
говорит.
Не замедляя шага, Дэниел сунул руку за воротник своего
мешковатого свитера и коснулся тяжелого золотого медальона, с которым никогда
не расставался. Арман называл его амулетом – ему всегда была свойственна
непреодолимая тяга к театральности, хотя сам он отказывался это признать.
Внутри медальона находился крошечный флакончик с кровью Армана.
Интересно, а если бы он никогда не пил из этой чаши, явился
бы ему этот сон, это видение, это предзнаменование гибели?
На него стали оборачиваться прохожие – наверное, он опять
разговаривает сам с собой. Порыв ветра заставил его громко вздохнуть. Впервые
за все эти годы у него возникло искушение вскрыть медальон и флакон и ощутить
на языке обжигающий вкус крови.
«Приди ко мне, Арман!»
Сон, пришедший к нему сегодня в полдень, оказался самым
тревожным из всех.
Он сидел на скамейке в небольшом парке возле Уотертауэр.
Раскрыв оставленную кем-то газету, он увидел объявление: «ЗАВТРА ВЕЧЕРОМ В
САН-ФРАНЦИСКО СОСТОИТСЯ КОНЦЕРТ ВАМПИРА ЛЕСТАТА». Кабельные телеканалы будут
транслировать концерт в десять часов по чикагскому времени. Как хорошо тем, кто
живет в доме, может платить за квартиру и электричество. Как же ему хочется
побывать на этом концерте, получить истинное наслаждение при виде того, как
Лестат всех удивит! Ему стало вдруг очень холодно, и он затрясся в сильнейшем
ознобе.
А что, если Арману ничего не известно? Но в витринах
музыкальных магазинов на острове Ночи наверняка выставлены пластинки Вампира
Лестата. Его пленительные, гипнотические песни непременно звучат во всех
элегантных салонах и фойе.
В какой-то момент Дэниелу даже пришло в голову отправиться в
Калифорнию самостоятельно. Конечно, он сможет каким-нибудь чудом забрать из
отеля свой паспорт и пойти с ним в банк. Богатый, ах какой же он богатый, этот
бедный смертный мальчик…
Но о столь решительном поступке и думать нечего. Теплые лучи
солнца согрели его лицо и плечи, и он поудобнее устроился на скамейке, подложив
под голову свернутую газету.
И вновь пришел сон, поджидавший его все это время…
Полдень в стране близнецов: солнечный свет заливает поляну.
В царящей вокруг тишине слышится только пение птиц.
Близнецы неподвижно стоят в пыли, на коленях. Женщины очень
бледны, у них зеленые глаза и длинные, вьющиеся медно-рыжие волосы. На них
красивые одежды: белые полотняные платья прибыли из далекой Ниневии, где жители
деревни купили их на рынке, чтобы умилостивить могущественных ведьм, которым
подчиняются даже духи.
Погребальное пиршество готово. С печи сняты и отложены в
сторону глиняные кирпичи, и горячее, дымящееся тело, из-под потрескавшейся кожи
которого сочится желтая жидкость, покоится на каменной плите. Почерневшее
обнаженное существо, прикрытое только спекшимися листьями. Зрелище привело
Дэниела в ужас.
Но никого из присутствующих оно не ужасало – ни самих
близнецов, ни жителей деревни, опустившихся на колени в ожидании начала
пиршества.
Это пиршество было и правом и обязанностью близнецов.
Обугленное тело на каменной плите принадлежало их матери. Человеческое должно
остаться с людьми. Возможно, трапеза продлится целые сутки, но все будут
наблюдать за ней до самого конца.
И вот по окружившей поляну толпе пробегает волна
возбуждения. Одна из сестер поднимает блюдо, на котором лежат мозг и глаза, а
другая кивает головой и берет блюдо с сердцем.
Итак, раздел состоялся. Раздается барабанная дробь, однако
самого барабанщика Дэниел не видит.
Медленный, очень четкий и жесткий ритм.
«И да начнется пир!..»
Но вдруг раздается крик – Дэниел ожидал, что именно так и
случится. «Остановите солдат!» Но он не в силах что-либо сделать. Именно так
все это где-то произошло – теперь он в этом совершенно уверен. Это не сон, это
видение. И он там не присутствует. Солдаты выскакивают на поляну, деревенские
жители бросаются врассыпную, близнецы ставят блюда и пытаются прикрыть своими
телами дымящееся угощение. Это походит на всеобщее сумасшествие.
Солдаты с удивительной легкостью отрывают их от камня и
поднимают плиту – тело падает, рассыпаясь на части, – а сердце и мозг
швыряют в пыль. Близнецы пронзительно кричат, их вопль повторяется снова и
снова…
Отовсюду доносятся крики крестьян, солдаты убивают их прямо
на бегу. Горные тропы усеяны мертвыми и умирающими. Упавшие с блюда глаза
матери вместе с мозгом и сердцем втоптаны в грязь.
Одна из сестер, с заломленными за спину руками, взывает к
духам о мщении. И они откликаются, они действительно приходят. Поднимается
вихрь. Но этого недостаточно.
Только бы все это наконец закончилось. Но Дэниел не может
проснуться.
