– Прошу, мадам! – обратился он к Валери, показывая рукой на платформу.
Она заставила его повторить эту фразу еще раз. У машины он толкнул ее в спину, схватил за волосы и пригнул ее голову к платформе. Я вылетел из кабины, но картавый успел развернуться, и мне в грудь уперся ствол автомата:
– Сидеть! – рявкнул он.
– Тебе, ублюдок, можно не применять силу по отношению к ней, – сказал я. – Она слабее тебя.
– Видишь ли, динозавр, я начинаю относиться к ней как к мужчине. Пусть привыкает, потому что уже совсем скоро мы приступим к совершению таинства смены пола. Да, девочка? Ты ведь хочешь стать мальчиком? Я люблю мальчиков.
Он связал ей руки за спиной, заставил лечь на платформу лицом вниз, а затем связал и ноги.
– Поехали! – сказал он, садясь в кабину рядом со мной и вдавливая мне в бок ствол автомата. – Только аккуратнее, не то твоя вумэн свалится с машины, как чемодан.
Он оказался намного умнее и опаснее, чем я предполагал.
Мы поехали. Я оборачивался всякий раз, когда машина наезжала на колдобину. Валери, связанная, беспомощная, ударялась лицом и грудью о доски платформы, и вскоре я снизил скорость до минимума. Мы двигались по шоссе, как катафалк. Картавому это не понравилось.
– Этак мы год ползти будем, – сказал он. – Ну-ка, прибавь газку!
Я чуть-чуть прибавил скорости, но картавый, ударив по моей правой ноге, сам надавил на педаль акселератора. Машина рванула вперед и тотчас, громыхнув днищем об асфальт, подскочила на яме. Валери вскрикнула. Ее голова свесилась с платформы, и она изо всех сил пыталась вернуться в прежнее положение.
– Она сейчас упадет, – сказал я.
– Подберем.
Я ударил по рычагу скоростей, поставив его в нейтральное положение. Машина продолжала выть на холостых оборотах, но скорость гасла, и она, проехав по инерции еще несколько метров, остановилась.
– Это что, бунт на корабле? – поднял брови картавый.
– Ты поведешь машину сам, если не поставишь ее на ноги, – сказал я.
Кажется, это была моя первая победа. Картавый подумал, вышел из кабины, рывком поставил Валери на колени и, как и адвоката, привязал к стойке. Вернувшись на свое место, спросил:
– Ты доволен?
Теперь я мог ехать быстрее, скорость уже не причиняла Валери лишних страданий, и все же вытворять пируэты я не мог – на первом же крутом вираже Валери свалилась бы с платформы и волочилась бы за машиной на веревке.
Я мысленно выстраивал логическую цепочку и пытался предугадать дальнейшие действия картавого. Исходя из того, что конвоир и водитель вели себя абсолютно спокойно и не ожидали расправы, можно предположить, что картавому моджахеды доверяли в достаточной степени. Наверное, он пообещал длинноволосому щедрую долю кокаина. Длинноволосый поверил, отпустил нас, а следом отправил картавого с конвоиром – для подстраховки. Картавый, разумеется, делиться кокаином с моджахедами не собирается. Он убрал конвоира, затем водителя и скорее всего попытается объехать кишлак по другой дороге.
Мы проехали уже километров тридцать, дважды пересекали узкие грунтовые дороги, ведущие куда-то в горы, но картавый не обращал на них внимания. Притормозив, я объехал поваленное дерево и вспомнил, что отсюда до кишлака осталось всего ничего.
– Едем дальше? – спросил я.
– Конечно, милый, конечно.
Я не понимал его замыслов. Сбавив скорость, я преодолевал поворот за поворотом, ожидая, что картавый наконец прикажет остановиться либо свернуть куда-то в сторону, но он молчал, пристально вглядываясь вперед.
Мы обогнули край скалы, наползающей на шоссе, выскочили на прямой отрезок, и я увидел налепленные друг на друга серые саманные домики. Повернулся к картавому.
– Дальше?
Он ответил не сразу:
– Слушай меня внимательно, динозавр. Не буду объяснять тебе, как нам проскочить. Жизнь твоей бабы сейчас в твоих руках, так что даю тебе возможность проявить себя.
– Они будут стрелять вдогон, – стараясь сохранять спокойствие, ответил я, – и могут убить ее.
– А ты петляй, как заяц среди елок.
– Но она не удержится на платформе! – крикнул я.
– Закрой пасть и делай что я тебе говорю! Со мной ты пока живешь, а они прикончат тебя сразу!
Глава 33
Он высунулся из кабины и повернул голову назад.
– Эй, подруга! – закричал он, проявляя странную заботливость. – Ложись! На живот, лицом вниз!
Она поняла его и тут же легла на доски, только привязанные к стойке руки были неестественно вывернуты и приподняты над туловищем.
Я, насколько мог, увеличил скорость. Картавый убрал автомат из-под моего бока, положил на колени, снял предохранитель, вытянул ноги вперед, вдавливаясь в сиденье. По шоссе, в нашу сторону, шли трое афганцев с автоматами в руках. Я начал притормаживать, съехал на обочину, но не останавливался.
– Скажи им что-нибудь!
– Знаю, не учи!
Он, высунувшись в оконный проем, приветственно поднял руку. Афганцы вяло махнули в ответ. Мы на малой скорости проехали мимо них. Один из моджахедов помахал стволом автомата, показывая мне, чтобы я остановился. Картавый, жестикулируя, начал что-то ему объяснять. Афганец отрицательно покачал головой и еще более убедительно помахал стволом. Картавый заговорил с ним громче, показывая рукой куда-то вверх. Кажется, он говорил ему, что мы подъедем прямо к дому длинноволосого.
– Жми, мать твою! – неожиданно перешел он на русский, и я ударил по педали акселератора. Дряхлый автомобиль ошалел от такого категорического требования, взвыл, как слон, и рванул по разбитой дороге как телега, пущенная под откос с горы.
Я уже не оглядывался и только молил в уме бога, чтобы он сохранил жизнь несчастной девушки, скорчившейся на досках платформы. Моджахеды, к счастью, отреагировали не сразу. Они, должно быть, еще несколько секунд соображали, что произошло, после чего принялись палить.
Я крутил баранку из стороны в сторону, объезжая колдобины, на которых Валери запросто могла бы поломать себе позвоночник, и «Тойота» петляла, как заяц между елок. Нам моментально пробили задние и, кажется, одно переднее колесо, и я едва удерживал машину на дорожном полотне. Всего за несколько секунд три автоматчика превратили бы машину в дуршлаг, но нас спас очередной скальный выступ, куда круто сворачивала дорога. Скала прикрыла нас своим каменным телом от неминуемой гибели. Еще два-три километра мы мчались как бешеные; я высовывался из кабины и оборачивался, но не мог понять, жива Валери или нет, потому что она не реагировала на мои крики, а адвокат, стоя на коленях, косил глазами, с ужасом глядя на свое окровавленное предплечье.
– Молоток! – сказал картавый, ударяя меня по плечу и снова упирая мне в бок автоматный ствол.
