Книга Шахидка с голубыми глазами, страница 2. Автор книги Андрей Дышев

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Шахидка с голубыми глазами»

Cтраница 2

– Как она нежно обволакивает горло и ласкает пищевод, – вторил Васильич.

Я сглотнул слюну, но от своей идеи не отказался.

– А какое у нее бархатистое послевкусие! – громче заговорил Петрович, видя, что я приступил к покорению третьего этажа.

– Особенно, если закусить копченым балычком! – завопил Васильич.

– По старинным русским рецептам… – отчаянно кричал Петрович. – Изумительный, неповторимый аромат…

Такая сочная реклама не могла оставить равнодушными прохожих, и вокруг моих товарищей потихоньку стал собираться народ. Я упорно карабкался с одного подоконника на другой, проявляя небывалый стоицизм и истинно ослиное упрямство. На уровне пятого этажа я стал подстраховывать себя закладками и фрэндами, загоняя их в щели под откосами и в швы между панелями. Когда я достиг одиннадцатого этажа, реклама внизу прекратилась. Столпившийся народ в гнетущем молчании следил за мной. До моего слуха доносился лишь отрывистый шепот:

– Ты глянь, что делает-то!

– Чует мое сердце, сейчас сорвется!

– Да не каркай ты!

– Ребята, а он в своем уме?

– Точно как паук по стенке…

– Эх, мне бы так научиться! Я бы к любовнице только через окно ходил бы…

На тринадцатом этаже я почувствовал, что устал, пристегнул себя к фрэнду и сел на карниз, как на скамеечку. Сначала я поплевал вниз, и за каждым моим плевком толпа следила с напряженным вниманием. Потом я снял футболку, пропотевшую насквозь, вытер ею лицо и кинул ее вниз. Кому-то из моих зрителей сослепу показалось, что это я лечу вниз, трепеща как крылышками короткими рукавами, и до меня донесся массовый вздох, а затем и вопль:

– Сорвался!! Сорвался!!

Полет футболки действительно вызывал жуткие ассоциации, и, чтобы отвлечься от них, я поднял голову – посмотреть, далеко ли крыша. И вот именно оставшиеся семнадцать этажей, которые бетонным исполином нависали надо мной, вдруг вызвали во мне нестерпимый страх. Меня мгновенно прошибло холодным потом, и пальцы машинально сжали край карниза. Я опустил голову, но страх только усилился. Внутри меня все похолодело, и как бы образовалась пустота, в которой гулял ледяной и остренький, как нож, сквознячок.

Я до боли прикусил губу, пытаясь взять себя в руки. Алкоголь сыграл со мной злую шутку. Затмение мозга закончилось, эйфория выветрилась, и я ощутил себя на краю жизни. В горах со мной такого еще никогда не приключалось. «Ну-ка, дружище, быстренько возьми себя в руки!» – мысленно приказал я себе, но внушение не подействовало. Я прилип, прирос к обкаканному голубями карнизу, к этой узкой полочке, на которой уместилась вся моя жизнь с ее прошлым и туманным будущим.

В какой-то момент я совершенно ясно осознал, что не только подняться на крышу, но даже спуститься вниз не смогу.

А внизу тем временем толпа продолжала расти. Я уже не мог различить в ней моих товарищей. Десятки лиц были обращены ко мне, напоминая рассыпанную горсть светлых горошин. Лица казались неживыми, страшными, чересчур встревоженными и усугубляли и без того драматический момент. Неимоверным усилием я оторвал от подоконника руку и помахал, словно пытался отогнать от себя комаров. Народ не отреагировал на мое приветствие, а, напротив, напрягся еще больше, будто этот мой знак был истолкован не в мою пользу. Тогда я негромко запел – что-то из репертуара Муслима Магомаева или Паваротти, не могу сказать с уверенностью, на что толпа отреагировала более чем странно. Люди вдруг отхлынули назад на несколько шагов, освободив подо мной почти идеально круглую площадку, напоминающую ту, на которую приземляется вертолет.

Тем временем вечерело. Город лежал у меня под ногами, до моря, казалось, можно доплюнуть. Огромное, кроваво-красное солнце опускалось за горы. Мои зрители его уже не видели, они пребывали во влажной тени, а я еще мог наслаждаться его нежным теплом. Кто бы знал, как мучительно остро мне захотелось встретить рассвет, сидя на пляже и кидая в аквамариновую воду камешки! Сколько упреков я произнес в свой адрес, сколько клятв и заверений, что, ежели выживу, то больше никогда не буду так легкомысленно рисковать собой!

Внизу события разворачивались более интересно и динамично, чем на карнизе тринадцатого этажа. По проспекту, который отсюда выглядел серой лентой, в сторону гостиницы мчались две милицейские машины. С теплым ветром до меня долетал их тревожный вой. Я видел, как они проезжают перекрестки на красный сигнал светофора, лихо обгоняют идущие попутно машины, как дерзко выруливают на встречную полосу. Когда до них осталось всего два квартала, мне стало ясно, что они едут по мою душу.

Я немного свыкся с высотой и карнизом, мое тело, чувствуя под собой надежную опору, медленно расслаблялось. Меня больше не прошибало холодным потом, и пальцы судорожно не цеплялись за карниз. И все-таки пока я не помышлял о том, как спуститься вниз. Я полностью вверил свою жизнь экстремальным службам и властям, которые мало-помалу начинали шевелиться подо мной.

Интересно было смотреть на то, как суетятся милиционеры, похожие на клопов, как они отгоняют толпу еще дальше от стены гостиницы. Наверное, они опасались, что когда я упаду, то радиус разлета ошметков моего тела будет слишком большой, и ни в чем не повинные зрители будут обрызганы и обляпаны всякой ливерной непотребностью.

Чуть позже подъехала машина «Скорой помощи». Благодаря белым халатам, врачи были заметны особенно хорошо. В отличие от милиционеров они не суетились, не торопились, движения их были ленивы и экономны. Работы у них пока не было, они терпеливо ждали, когда я упаду. А вот уж тогда они покажут свою сноровку и профессионализм.

Потом подъехал зеленый «УАЗ», из которого высыпались людишки в темно-синих спецовках. Я сначала подумал, что это работники «Горгаза» или «Главгорстроя», обеспокоенные тем, что я могу нечаянно поломать или как-то повредить стройку. Но позже я понял, что это самые главные персонажи в нынешней драме – спасатели.

– Гражданин на карнизе! – долетел до меня чей-то голос, усиленный и изуродованный динамиком. – Вы… вы как там? Вы что надумали?

Вопросы были сложные, но я даже не сделал попытки ответить на них, потому что меня все равно бы никто не услышал. Зрители, утомленные долгим ожиданием моего падения, стали потихоньку терять ко мне интерес и переключать внимание на подъехавшую бригаду телевизионщиков. Мне сверху казалось, что журналисты устанавливают на треноге мощное орудие с оптическим прицелом, тянут к нему провода, готовясь дать по мне оглушительный залп.

От долгого сидения в напряжении у меня заныла спина и занемели ягодицы, и я начал шевелиться, делать какие-то несуразные движения. Это вызвало новый всплеск внимания ко мне. Телевизионщики тотчас приникли к прицелам. Зрители уставились на меня, разинув рты. Милиционеры зачем-то сняли фуражки. Пожалуй, только спасатели стали суетиться еще сильнее. В этот момент недалеко от меня, на одном уровне, с треском распахнулось окно. Я вздрогнул, внутри меня что-то оборвалось, будто я уже падал. Из оконного проема показалась голова молодого человека в каске.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация