– Их там несколько человек! – крикнул один голос.
– Заткнись, урод! – ответил другой.
Я дал еще одну очередь и немедленно побежал вперед, с прыжка врезал ногой по двери, защемил чью-то руку с пистолетом. Вопль, дым, звонкий щелчок выстрела!
– Лежать!! – закричал я. – Оружие на пол!!
Я ворвался в дежурку – босоногий, белый, как снеговик, с потемневшим лицом, с раскаленным автоматом в руках. Начал расталкивать стулья, переворачивать столы – хаос вызывал иллюзию, что на охранников напала как минимум рота спецназа.
Три человека лежали лицом вниз на полу. Один из них корчился в агонии, прижимая окровавленные пальцы к животу. Я подобрал два пистолета и один автомат. Карманов в моей пижаме не было, а слабая резинка от штанов не могла удержать оружие за поясом. Тогда я закидал трофеи в оружейный сейф и запер на ключ.
В дверях, словно привидение, появилась фигура четвертого охранника, который превратил в дрова все перегородки в уборной. Лицо его было перекошено от страха. В одной руке, словно гранату, он держал помятый чайник.
– А тебе особое приглашение надо? – спросил я его и кивнул на пол. – Ложись, отдыхай.
Охранник кивнул, поставил чайник на пол и лег рядом с товарищами.
Раненый отмучился и затих. Я распахнул окно, чтобы выветрился тошнотворный запах пороховой гари, а потом нажал кнопку электрозамка входной двери.
Яна заходила в приемное отделение на цыпочках. Она еще не видела меня и испуганно крутила головой.
– Ау! – шепотом произнесла она. – Кирилл! Ты где?
Она заглянула в дежурку, увидела лежащих на полу людей, глаза ее округлились, она прижала ладонь к лицу, чтобы ненароком не закричать.
– Заходи, Яна, – сказал я, вращаясь на крутящемся стульчике. – Не робей.
Переступая через тела, она подошла ко мне, опустилась передо мной на корточки, стала рассматривать мое лицо, приглаживать мои растрепанные волосы.
– Я чуть с ума не сошла, – призналась она.
– А я уже давно сумасшедший, – мрачным голосом произнес я, алчно поглядывая на лежащих охранников. – Сейчас выведу всех в коридор и прикончу.
Тот, который сломал туалет, приподнял голову и посмотрел на меня с мольбой.
– Не надо, братан! Хватит крови! Мы тебе ничего не сделаем!
– Да я знаю! – махнул я рукой. – Ладно, попробуем договориться. Где кабинет Командора?
– Кабинет Командора? – переспросил охранник, взглянул на своих товарищей, потом снова на меня. – А здесь нет его кабинета.
– Ну вот, – сказал я печальным голосом. – Не получается договориться…
Тут охранники, перекрикивая друг друга, заговорили все сразу:
– Да мы его вообще в глаза не видели!
– Здесь всего десять комнат, можешь сам посмотреть!
– Мамой клянусь, Командор здесь никогда не появлялся!
Я похлопал в ладоши, прекращая митинг.
– Тихо! Говорить по одному и коротко! Как с ним связываются врачи?
– Через Интернет, – не отрывая щеки от пола, ответил самый толстый охранник и показал глазами на стоящий в углу компьютер.
– Он присылает письма по электронке, – добавил разрушитель туалета.
– И зарплату вам тоже по электронке передают? – спросил я.
– Нет, деньги нам переправляют наличными экспресс-почтой, – ответил толстяк.
Яна подошла к компьютеру, села за клавиатуру, включила питание.
– Сейчас посмотрим, – сказала она.
Охранники немного расслабились, повернули головы на монитор и стали напоминать строй почетного караула, выполнивший команду «Равняйсь!».
– Входящая почта только за февраль и март, – сказала Яна, глядя на монитор. – Остальная, должно быть, уничтожена.
– И что там пишет Командор? – спросил я.
– «Завхозу, – стала читать Яна. – Подготовить проекты и рассчитать смету для строительства второго лечебного корпуса…» Следующее. «Матфею. Готовить к выписке больного № 4 на 7 марта. Загранпаспорт обязателен! Заявка на визу в Испанию. Командор».
Яна повернулась и вопросительно взглянула на меня, желая удостовериться, что я разделяю ее предположение.
– Да, – согласился я. – Скорее всего, здесь речь идет о тебе… Что там еще?
– Вот еще одно письмо завхозу: «Принять деньги 5 марта по вашей заявке от 3 марта и премиальные медперсоналу. Командор». А вот самое свежее письмо, пришедшее два дня назад. «Матфею. Срочно готовить к выписке больного № 3. Загранпаспорт не нужен, местное применение. Психологическая подготовка по режиму 1. Командор».
– Что еще? – спросил я.
– Все, – ответила Яна. – Входящих писем больше нет.
– Не густо, – вздохнул я. – Запиши электронный адрес, с которого были отправлены письма, и пойдем отсюда.
Я связал руки пленников шелковым шнуром от оконных штор, вывел их в лес, поставил на краю обрыва, и когда они вразнобой стали умолять меня пощадить их, дал длинную очередь в воздух. Братки кинулись врассыпную, и я еще несколько минут слышал доносящийся из темного леса треск деревьев.
Я вернулся в приемное отделение, отыскал в шкафу свои джинсы и рубашку и переоделся. Затем зашел на кухню, пустил газ из всех плиточных конфорок и плотно закрыл за собой дверь. Потом мы с Яной соорудили из газетных свертков факелы, прошли по всем комнатам и палатам, поджигая все, что могло гореть – шторы, скатерти, простыни. Мы выбежали из реабилитационного центра, когда он заполнился удушливым дымом, а в окнах второго этажа начало свою сатанинскую пляску всепожирающее пламя.
Двадцатью минутами позже громыхнул взрыв, гул прокатился по лесу, увязая в буковых кронах; несколько раз, затихая, его передразнило эхо. Было похоже, что где-то в горах зреет и ворчит гроза. В это время мы с Яной были уже на Буковой Поляне и, перед тем как сесть в машину, молча посмотрели на багровое зарево, поднимающееся над лесом.
Глава 39
РАБОЧИЙ ДЕНЬ НЕ НАЧНЕТСЯ
Я уже как-то рассказывал о своем товарище, «честном хакере» Мише Ковалевском, который умел определять номер телефона отправителя электронного письма. Для меня, человека сугубо материалистических взглядов на жизнь, все эти компьютерно-виртуальные фокусы были темным лесом, дровяным складом и угольной шахтой, потому я даже не пытался вникнуть в суть хакерского ремесла. Но за помощью к Мише обращался часто. Всякий раз мой хакер жаловался, что я толкаю его на преступление, что даже пачку сигарет не передам для него, когда он сядет в тюрьму, и все же еще ни разу не отказал мне.
– Кирилл, ты обнаглел окончательно, – траурным голосом произнес Ковалевский, когда я позвонил ему домой. – Два часа ночи!
Мы уже въехали в город и медленно катились по темным, блестящим от дождя улицам.
