– Правда.
– Ты не думай, что я склочная и злая старуха, – сказала она, помолчав. – Просто я очень люблю историю и бережно к ней отношусь. А всякие проходимцы и болтуны, которые смеют называть себя историками, выводят меня из равновесия… Подумать только – казну Солдайи увезла какая-то испанская графиня. При чем здесь, спрашивается, графиня? Откуда он ее взял? Сам придумал? Умереть можно от такого вопиющего невежества… Надеюсь, Кирилл, ты не веришь в эту ерунду? – спросила Лебединская и пытливо заглянула мне в глаза.
– Что вы! Конечно, нет, – ответил я.
Мы спускались по лестнице. Лебединская держала меня под руку и, осторожно ступая, говорила:
– Запомни, Кирилл! Копии монет – это ерунда, их можно будет еще заказать. А вот если ты потеряешь что-нибудь из культовой утвари или какую-нибудь брошь, пряжку, то меня уволят с работы и вдобавок припишут хищение.
– Все ясно без слов, – отвечал я, ужасаясь тому, на что толкаю эту женщину.
– Будь добр, все время помни об этом.
Мы вышли на улицу. Влад, развалившийся в машине, даже виду не подал, что радуется моей победе. Лебединская преградила мне путь и отрицательно покачала головой:
– Нет-нет, я не могу доверить тебе свою жизнь. Ты пьян и у тебя заторможенная реакция.
– Хорошо, – охотно согласился я. – Пусть за руль сядет Влад.
– Что ты! Этому псевдоисторику я доверяю еще меньше!
Она, конечно, лукавила. Просто ей очень хотелось самой повести машину. Я не стал ее разоблачать и открыл перед ней переднюю дверь «Опеля». Влад скептически глянул на нового водителя и демонстративно пристегнулся ремнем безопасности.
Лебединская тронулась с места плавно, но слишком быстро набрала большую скорость. Влад с завидным хладнокровием любовался ночным поселком в то время, как машина мчалась к крутому повороту. Я же, чувствуя на себе ответственность за жизнь женщины и ее невольного пассажира, очень тактично подсказал с заднего сиденья:
– Ножку, будьте добры, снимите с педали газа.
Лебединская сбросила скорость, но как следует притормозить не успела, и мы наехали на бордюр. Машину тряхнуло, Влад уперся обеими руками в лобовое стекло, а я, заменив ругательство похвалой, сквозь зубы процедил:
– Нормально. Очень даже неплохо…
К музею мы подкатили с черепашьей скоростью. Лебединская с глазами, полными слез, вышла из машины и, медленно приходя в себя от наплыва чувств, сказала:
– Ты мне доставил огромное удовольствие, Кирилл.
Влад остался в машине, а мы с Лебединской открыли большой замок на дверях и тихо шмыгнули внутрь музея. Потом в течение получаса я упаковывал в большую спортивную сумку коробочки с экспонатами, а заведующая составляла опись.
Когда мы вышли и навесили на двери замок, мои часы просигналили одиннадцать вечера. В санатории закончились танцы, и толпа отдыхающих, еще возбужденная от активной пляски, поднималась от моря и разбредалась по улочкам и дворикам частного сектора.
– Вас отвезти домой? – спросил я.
– Не надо, – отказалась Лебединская.
– Все будет хорошо, – утешил я ее на прощание. Она кивнула и пошла по темной улице.
Меня бы кто убедил в том, что все будет хорошо!
Когда я вернулся к машине и закинул сумку на заднее сиденье, Влад с кем-то разговаривал по сотовому телефону. Он приложил палец к губам, предупреждая, чтобы я соблюдал тишину.
– Хорошо, – говорил он в трубку каким-то приглушенным голосом. – Даю вам еще сутки. И это наш с вами последний разговор. До встречи!
Влад защелкнул крышку микрофона, утопил антенну и сунул трубку в нагрудный карман.
– Ты с кем говорил? – спросил я.
– С Кураховым.
– С Кураховым? – удивился я. – Но как ты узнал его номер?
– Элементарно. Позвонил администратору гостиницы и назвал фамилию.
– Да я не о том! Как ты ему это объяснил? Ведь настоящие похитители не знают, что он переселился в «Горизонт».
– Я сказал, что попал на АТС, где меня поставили в известность об аварии на линии абонента и переключили на его номер. Чтобы не было подозрений, при случае напомнишь профессору, что ты договорился с девушками на АТС, и они все звонки по твоему номеру переключили на «Горизонт»… Ну, показывай, что принес!
Я раскрыл сумку и достал первую попавшуюся коробочку. Влад открыл ее, высыпал в ладонь горсть монет с изображением всадника с копьем, сжал кулак и, не сдерживая эмоций, стукнул меня в плечо.
– Ну, Кирилл, мы теперь этих похитителей ткнем мордами в дерьмо!
– Главное, до этого не попасть в руки ментов, – предупредил я, пряча коробочку в сумку. – Иначе придется нам с тобой долго сидеть на нарах за ограбление музея… Так что ты сказал Курахову?
– Я перенес время нашей встречи на сутки вперед.
– Хватит одних суток, Влад?
– Хватит.
Я завел машину. Влад взял сумку и протянул мне руку.
– Ну что? Все мы оговорили? – спросил я, задерживая его руку. – Ничего не упустили?
– Вроде бы ничего. Телефон всегда при мне. Детали оговорим уже по ходу дела.
Он вышел из машины и закинул сумку на плечо.
– Может, тебя все-таки подвезти? – спросил я, представляя, как Влад потащит пешком по ночному заповеднику тяжелую сумку.
– Не надо. У тебя своих дел полно. А мы сейчас быстро загрузимся и не позже часа ночи выедем.
– Мы? – Мне показалось, что я ослышался. – Кто это – мы?
Влад не ожидал, что я так отреагирую. Он думал, что я уже воспринимаю его союз с Анной как само собой разумеющееся.
– Мы – это я и Анна, – ответил он. – А чему ты удивляешься?
– Уже ничему, – ответил я и, морщась от боли, ножом пронзившей душу, вдавил педаль акселератора.
Глава 34
Есть спрос – будет и предложение. Правило железное. Едва я остановился под огромным буком, листья которого елочной мишурой блестели в свете фонарей, как, материализовавшись из темноты, перед машиной появилась фигура черноволосой женщины в красной шелковой рубашке с остроугольным воротником.
– Есть проблемы? – спросила она, заглядывая в салон через окно. – Могу помочь.
Я включил лампочку на панели и сфокусировал свет на своем лице. Сутенерша сразу узнала меня.
– Ой, это вы! – обрадовалась она, как радуются постоянным клиентам, и продемонстрировала отличную память: – Кажется, я вам задолжала пятьдесят баксов. Как вам Ладочка? Не правда ли, море удовольствия? – пошло улыбаясь, сказала она, словно знала Ладочку по собственному опыту.
– Где она? – спросил я.
Улыбка сошла с лица женщины. Она вздохнула.
