– Какой номер в России?
Я назвал. Нервы мои были напряжены до предела. Я скрипел зубами от нетерпения. Я молил всех языческих богов помочь моей милой выпутаться из сетей, в которые она попала.
Дэвид будто издевался. Он прижимал трубку к уху и молчал. Это тянулось целую вечность.
Наконец он протянул трубку мне.
– Пошли длинные гудки, – сказал он, как мне показалось, с чувством вины.
Я выхватил трубку из его руки.
– Алло!! – закричал я.
Гудки продолжались. Проклятье! Она не может взять телефон! Она до сих пор связана! Она… нет, только не это!!!
Мне показалось, что сердце мое начинает рваться в клочья.
И вдруг она ответила… Тихий, сонный голос. Где-то фоном звучала музыка и пение.
– Андрей, это ты! – воскликнула Мила. – Ты как? Ты…
– Мила, ты где? Что они…
– …ты где? У тебя все в порядке?..
– …с тобой сделали?! Ты свободна?!
Мы оба кричали, перебивая друг друга. Я понял, что так будет бесконечно, пока кто-то из нас первым не начнет рассказывать.
– У меня все в порядке! – еще громче закричал я, чтобы ее перебить. – Я жив и здоров!! А ты??
– Слава богу! – выдохнула Мила. – Я чуть не умерла от волнения… Со мной тоже все в порядке. Я на озере, в палатке.
– На каком еще озере??
– На Туристском. Здесь слет-фестиваль бардовской песни. Тысячи палаток. Тут меня никто не найдет. Только шумно очень. Я потому твой звонок не сразу услышала…
– Как ты освободилась от них, Мила??
– Очень просто. Сказала, что должна переодеться. Поднялась в твой кабинет, открыла сейф с оружием. Взяла «калаш» и целый час гонялась за ними по лесу… Это не бойцы, Андрей, а так… размазня… Ты за меня не волнуйся, я…
Связь вдруг прервалась. Я почувствовал, как слабеют мои ноги. Я опустился на камень. Слезы душили меня. Хорошо, что это все происходило ночью.
Дэвид заглянул мне в лицо и зачем-то коснулся моей щеки двумя пальцами.
– Я завидую тебе, Эндрю, – сказал он. – Только русские умеют так любить.
– Да разве ты что-нибудь понял? – спросил я, от стыда нервно сплевывая себе под ноги.
– А что тут понимать. Твой голос… И твои глаза. Все понятно…
ГЛАВА 32
Кто бы знал, каких нечеловеческих усилий стоило мне говорить с Фроловым относительно любезно! Подонок, который заведомо посылал нас на смерть, который состоял в банде, позволяющей себе издеваться над женщиной, заслуживал суровой кары. Но нельзя было выдавать моего намерения расквитаться с ним. Я должен был убедить Фролова, что выполняю все его распоряжения, что я управляем и предсказуем. Так мне легче будет приблизиться к нему на расстояние удара кулака.
Так я и сказал Фролову при очередном сеансе связи: при всех моих попытках перегнать ролик система дает сбой, и я просто умоляю его поверить мне и отпустить мою жену. Фролов, ублюдок, откровенно упивался своей властью надо мной и скупо пообещал подумать над моей просьбой.
Он прислал новые координаты, и впервые они точно совпали с нашей целью. Дэвид подтвердил – да, стрелка электронного компаса указывает точно на склад. И до него осталось всего каких-нибудь четыре километра.
Когда забрезжил рассвет, мы увидели темный силуэт глинобитного бастиона, по контуру которого была натянула колючая проволока. Над мощными, закрытыми наглухо въездными воротами высилась вышка наблюдения. В жестяном скворечнике торчала голова часового в каске. Там же был установлен и пулемет на сошках.
Еще несколько сгорбленных силуэтов с оружием мы заметили по периметру стены в нескольких местах.
– Склад охраняется очень серьезно, – шепнул мне Дэвид. – В основном – изнутри. По моим сведениям, в бастионе минимум взвод хорошо обученных бойцов. В крайнем случае за оружие могут взяться также грузчики и менеджеры по отгрузке.
– Как часто открываются эти ворота?
Дэвид пожал плечами.
– Мы не контролируем логистику.
– Вы просто ее игнорируете?
– Ну да, – не без усилия сознался лейтенант. – Это так…
– Стены не такие высокие, – сказал Остап, подползая к нам. – И довольно рыхлые. По ним можно взобраться.
– Для твоего роста – они не высокие, – заметил Смола. – А я у этих стен буду прыгать, как карлик у подножки троллейбуса.
Тут в наш военный совет вмешался Фролов.
– Вы где? – тоже шепотом спросил он. – У самого склада?.. Отлично. Слушай сюда, майор! Ваша задача – ворваться внутрь и замочить всю охрану. Там их немного, человека три. Причем обкуренные бедуины. Героин упакован в большие полиэтиленовые мешки. Они лежат внутри самого большого сарая с высоким дощатым полом. Как завалите всех – сразу докладывай мне. Я скажу, что дальше делать.
– Он утверждает, что там всего три человека, – сказал я.
– Врет, – не отрываясь от оптического прицела, ответил Смола.
– Вне всякого сомнения, – согласился я.
Мы решили не дожидаться рассвета. Предрассветные часы – самые тяжелые для охраны. И глупо было их не использовать.
Смола вооружился ножом и винтовкой да рассовал по карманам пяток гранат. Остап выбрал пулемет, коробку которого стал плотно утрамбовывать лентой. Я, кроме винтовки, прихватил второй нож и пистолет.
Оставалась еще винтовка Удалого и несколько гранат. Они, бесхозные, лежали на земле. Мои бойцы под завязку набивали патронами магазины и делали вид, что не видят оружия и не понимают значимости момента.
А момент был просто ключевым. Идти против вооруженного до зубов взвода втроем или вчетвером – разница в двадцать пять процентов.
Дэвид все прекрасно понимал, но пока молчал.
– Ты сдержал свое слово, – сказал я ему. – Больше я не вправе тебя задерживать. Можешь идти, Дэвид.
– Да, – кивнул лейтенант. – Ты только пойми меня правильно… Все мои товарищи, наверное, погибли. Я единственный, кто знает правду. И, наверное, это очень важно – донести информацию до моих командиров.
– Конечно, – подтвердил я.
– Давай, топай без длинных и трогательных речей, – проворчал Смола.
– Но я хочу сказать о другом, – не обращая внимания на реплику, продолжал Дэвид. – Военных на всей планете без клятв и присяги может объединить только одно – общее и обязательно справедливое дело. Я всегда считал наркотики злом. А сейчас, когда я знаю, ради чего были взяты в плен и казнены мои товарищи, вообще считаю этот склад центром зла. И у меня к нему личные счеты… Я… я остаюсь с вами.
– Вауу! – воскликнул Смола. – Нашего полку прибыло! Клянусь своим стволом, это заявление достойно уважения!
