– Жезу!!! – крикнул Влад что было сил.
Жезу шел впереди легкой, слегка танцующей походкой, и за ним всплывали пузыри пыли. Дорога спускалась вниз, к морю, где у причала, строптиво натягивая швартовы, стоял могучий корабль. Жезу либо не слышал Влада, либо не хотел останавливаться и оборачиваться. Вдоль дороги стояли люди. С каждой минутой их становилось все больше и больше. Жезу будто не замечал их, он был расслаблен, бодро-тороплив, как человек, которому прогулка доставляет наслаждение, ибо непременно завершится большим и прекрасным событием.
Влад, отчаявшись догнать Учителя по дороге, пошел наискосок, через поле, усыпанное валунами, стараясь не выпускать из поля зрения тонкую, стройную фигуру Жезу. Но здесь идти оказалось еще труднее, и безжалостное солнце обжигало шею и руки, и камни, словно нарочно, вставали на его пути, и Влад спотыкался, разбивая в кровь ноги.
Он бы так и не догнал Жезу, если бы живой коридор, по которому шествовал учитель, вдруг не сомкнулся, образовав огромное кольцо, шевелящееся, выгибающееся то в эллипс, то принимая форму сердца, а потом снова кольца. Жезу остановился в центре. В первых рядах, ближе всего к нему, топтались старики и зрелые мужчины. Посохи стучали по земле, босые ноги утрамбовывали пыль, глаза сверкали страхом.
– Жезу… Это же наш Господь… Это Жезу… – перешептывались нестройные ряды.
Жезу медленно вращал головой, оглядывая толпу, и под его взглядом люди ломались, смешивались, отшатывались назад, словно от огня.
Он молча ждал. Лицо его было осенено мягкой улыбкой спокойствия и уверенности в себе.
– Мы не узнаем тебя! – наконец крикнул какой-то смельчак. – Скажи нам, кто ты?
Жезу повернулся на голос, но человек, посмевший задать ему вопрос, уже сжался, смешался с пылью, ушел в песок.
– Вы спрашиваете меня, кто я?
Толпа притихла, безропотно раскаиваясь в допущенной дерзости.
– Как же вы не узнаете Господа своего? – спросил Жезу, и в голосе его была печаль.
– А как же нам узнать тебя, – через силу произнес седой до снежной белизны старик, закрывший голову рваным капюшоном, – если тебя распяли и в гроб положили.
– Да, меня распяли, – кивнул Жезу и, морщась, как от боли, стал потирать ладонь. – Но разве не говорил я вам, что мне надлежало воскреснуть из мертвых на третий день?
Толпа ахнула, отпрянула, но тотчас обратной волной подалась вперед.
– Что смущаетесь?! – громче сказал Жезу. – Посмотрите на мою руку!
Он вскинул ладонь; толпу словно придавило сверху чем-то невидимым, колоссально тяжелым. Перед клеймом сгорбились и старики, и молодые мужчины, и женщины.
Жезу медленно опустил руку, а затем взмахнул ею, словно убирал перед собой тонкий, едва заметный занавес из прозрачного шелка. Толпа послушно расступилась перед ним, освобождая проход к морю.
– Не стойте! – властно крикнул Жезу. – Мне дана полная власть на земле и на небе, и потому приказываю вам: идите во все стороны и рассказывайте обо мне! Только тот, кто поверит в меня, будет спасен!
И тут живая стена обрушилась: люди упали на колени, склонили головы, и сотни глоток одновременно издали вопль:
– Господь наш!!! Спаситель наш!!! Сын Божий воскрес!!!
Жезу кивнул, одобряя такое поведение людей, и прошествовал дальше. Толпа, пронизанная всеобщим трепетом, не посмела двинуться за ним, но тотчас ринулась к его следам, оставленным на пыльной дороге. Толкая друг друга, отбрасывая слабых, давя немощных и больных, люди принялись целовать песок и, ослепленные дракой за право бесплатно получить божественное благо, не обратили внимания на Влада, который бежал за Жезу.
Жезу услышал его хриплое дыхание, нехотя обернулся, остановился, и на его лице выразилась досада. До корабля оставалась всего сотня-другая шагов, и всеми мыслями Жезу уже был в пути.
– Остановись, Жезу! – выговорил Влад, сгибаясь от усталости и вытирая с губ липкую слюну. – Остановись… Я хочу сказать тебе очень важное…
– Извини, мой друг, я не успел с тобой проститься, – сказал Жезу и, как бы раскаиваясь, развел руками.
Влад все никак не мог отдышаться. Приступ удушья мучил его. Жезу поглядывал на корабль. Ему вовсе не хотелось разговаривать с Владом. Он, как и весь иудейский народ, как и вся эта знойная и истерзанная противоречиями, верой и вечным ожиданием Мессии страна, уже в прошлом. А впереди – дорога в Рим, выметенная свежими морскими ветрами, напоенная солеными брызгами, похожая на полет…
– Ну что тебе? – едва сдерживая недовольство, спросил Жезу.
– Жезу, сейчас наступает самый важный момент… – произнес Влад. – Так случилось, что тебя приняли за Сына Божьего, в тебя поверили тысячи людей. Пройдут многие века, но твои слова, твой образ и веру в тебя будут хранить в своих душах миллиарды людей. На тебе лежит огромная ответственность, и от того, как ты будешь вести себя, чему ты будешь учить людей, какой будешь подавать пример, зависит история человечества, чистота веры и имени Сына Божьего.
– Конечно, друг мой, конечно, – согласился Жезу. – Ты думаешь, я не понимаю этого? Думаешь, мне легко управляться такой властью?
– С мыслями о тебе, Жезу, люди будут идти на смерть, с улыбкой и с радостью принимать мучения, – продолжал Влад. – Вера в тебя будет излечивать больных и помогать выжить там, где не может быть ничего живого… Никто из тех, кто живет сегодня и кому еще предстоит жить на земле, не завоюет такой популярности, какая есть у тебя…
– Все правильно, друг мой. Не боги служат людям, а люди служат богам. Мне приятно тебя слушать, но я должен идти.
– Постой! Еще несколько слов… Ты упиваешься своей властью, но не забывай о том, что сквозь твой образ и твои речи люди любят истинного Сына Божьего, чьим именем ты прикрываешься. Ты – его жалкая и непослушная тень, ты – капля грязи на его хитоне, нечеткое отражение в мутной воде…
Жезу нахмурился и кинул быстрый взгляд на серую колышущуюся, словно болото на ветру, массу. Народ продолжал драться за следы на песке. Услышать Влада никто не мог.
– Ты воспользовался доверием самых наивных, самых обездоленных, несчастных и добрых людей! – все громче говорил Влад. – Их желание встретить Мессию настолько сильное, настолько выстраданное, настолько вымученное, что, увидев и услышав тебя, сразу поверили и сами дали тебе власть над собой.
– Что ты несешь?! – зло воскликнул Жезу. – Они дали мне власть? Вот эти черви, копошащиеся в пыли, дали мне власть?
Он расхохотался.
– Ты так же глуп и наивен, как и они! – выкрикнул Жезу, прикрывая грудь краями хитона, словно ему вдруг стало холодно. – Власть и право называться Сыном Божьим дали мне не люди, а вот ЭТО! – И он резко выбросил вперед раскрытую ладонь, едва не ударив Влада по переносице. – Вот! Смотри! Любуйся! Это отметина Бога! Доказательство моего права называться его Сыном! И в этой отметине вся моя сила! И будь уверен, что я исчерпаю ее до конца, до последней капельки!
