– Следовательно, он должен был поехать в автосервис, – развила мою мысль Ирэн.
– Нет, в автосервис он вряд ли решился поехать, как я – в больницу. В автосервисе слишком много людей, начнутся сплетни, косые взгляды, в итоге кто-нибудь позвонит в милицию… Скорее всего, он нашел маленькую, грязненькую мастерскую, выполняющую кузовные работы и где работает какой-нибудь жестянщик дядя Вася.
Ирэн остановилась. По блеску ее глаз я понял, что девушка входит в состояние сыскного азарта.
– Кирилл, а теперь давай представим, как все было. Мы стоим на обрыве и смотрим на море. Убийца подъезжает и стреляет по нам. Ты стреляешь по его машине. Несколько пуль оставляют пробоины в кузове. Убийца ретируется в сторону Нижней Поляны. По дороге он перехватывает твой разговор с Новоруковым. Подъезжает к мосту через Шилку и убивает следователя, который, ничего не подозревая, прогуливается по мосту, ожидая тебя. Разворачиваться и ехать навстречу нам убийца не рискует, потому продолжает двигаться дальше, в сторону Лесного, а по пути ищет, как ты говоришь, маленькую, грязненькую мастерскую. У него нет времени, ведь ему надо срочно заделать дырки, чтобы не привлекать внимание милиции, и потому он заруливает в ту мастерскую, которая первой оказывается на его пути.
Она сделала паузу и выжидающе посмотрела мне в глаза. Я взял ее под локоть и повел дальше.
– К чему это все? – подытожила Ирэн. – Если мы прокатимся по этому маршруту, то обязательно найдем мастерскую, в которой чинился убийца. И я не пожалею денег, чтобы развязать жестянщику язык. Он мог запомнить номер машины, а найти по нему владельца – сущий пустяк. В крайнем случае жестянщик даст нам словесный портрет убийцы. И с этими фактами мы нагрянем к Фатьянову домой и припрем его к стенке!
Молодец, Ирэн! Мне всегда нравилась наступательная сила ее мысли. На практике, конечно, она частенько пасовала, но зато мыслила всегда очень смело! Сколько раз я убеждался в том, что преступники оказывались намного более осторожными и хитрыми, чем я о них думал. Ирэн надеялась найти недалеко от Нижней Поляны мастерскую. А что если убийца попросту загнал «Лендкрузер» в свой гараж, где замазал дырки шпатлевкой и закрасил черной краской? Грубо, некрасиво, но надежно, и не надо беспокоиться, что какой-то дядя Вася продаст его за бутылку водки. Будь я на месте преступника – именно так бы и поступил. И свою рану – такую же пулевую отметину – попытался бы залечить самостоятельно, если бы она не болела так мучительно. Но прокатиться по маршруту, конечно, не помешает.
– Как ты думаешь, очень сложная нужна аппаратура, чтобы запеленговать мобильный телефон? – спросила Ирэн. Она пребывала в творческом ударе. Ей хотелось мыслить и докапываться до истины, избавляя меня от необходимости делать это.
– Думаю, что сложная, – ответил я, хотя ничего не соображал в радиоволнах и высокочастотных средствах связи.
– Я тоже так думаю, – согласилась Ирэн. – А откуда у убийцы может быть такая аппаратура? В магазинах она не продается, сам он ее сделать не смог бы. Значит, он ее взял на своем предприятии или институте… Понимаешь, я хочу найти вектор поиска. Какие-нибудь радиозаводы, исследовательские институты или лаборатории.
Я даже невольно залюбовался Ирэн. Как блестят глаза! Сколько в них энергии!
– А также радиолокационные и метеорологические станции, ретрансляторы, навигационные узлы, авиационные диспетчерские пункты, поисковые службы, космические части и комплексы противовоздушной обороны, – сказал я, ласково глядя на Ирэн. – Жизни не хватит, птичка, все это проверить, даже если не принимать во внимание, что все эти объекты – режимные, и к ним тебя никто на пушечный выстрел не допустит.
Ирэн от бессилия лишь глубоко вздохнула, развела руками и выпалила:
– Если тебя послушать, то вообще ничего не надо делать, а только лежать на пляже да чаек считать!
Некоторое время она шла молча, что дало мне возможность спокойно подумать о чем-нибудь более реальном. В чем Ирэн была безусловно права – это в том, что убийца не угомонится, пока либо не прикончит меня, либо не засадит в тюрьму. Его жестокость и наглость убедили меня в этом. Значит, мы оба жаждем найти друг друга, что должно значительно ускорить процесс сближения. Но если исключить две предложенные Ирэн малонадежные цели – автомобильную мастерскую и Фатьянова, то искать убийцу мне было пока решительно негде. После того как я отключил мобильник и спрятался в курятнике на берегу моря, у моего врага тоже наверняка возникли проблемы с поиском. Правда, убийца имел небольшое преимущество: он знал меня в лицо, знал, где я работаю и наверняка где живу. Я же знал о нем лишь то, что он рассекает на «Лендкрузере» черного цвета с затененными стеклами. При таком раскладе сил мы можем блуждать в поисках друг друга довольно долго, словно два дуэлянта с завязанными глазами, которых секунданты отвели в чистое поле и оставили наедине.
А что можно сделать, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки? Либо каким-то чудом напасть на след убийцы, либо… либо навести его на свой след. Второй ход был, конечно, весьма рискованным, зато открывал широкое поле для творчества и фантазии. У меня не было с собой ни документов, ни денег, ни бритвы, ни зубной щетки, зато было все необходимое и достаточное для успешной охоты: приманка и крючок. Роль приманки играл мобильник, а роль крючка – пистолет. Стоило мне нажать кнопку на панели телефона, как убийца запеленгует место, где я нахожусь, и помчится ко мне на своем дырявом джипе. Мне останется только подготовить хитроумную засаду…
– Пришли, – сказала Ирэн. – Вот его дом.
Глава 10
НАПОРОЛСЯ НА ГВОЗДЬ
Она постучала кулаком по почтовому ящику, который висел на калитке. Сначала отозвался огромный лохматый пес, сидящий на цепи. Он принялся хрипло лаять, прыгать и кидаться в нашу сторону с такой силой, что я удивился, как выдерживают такую нагрузку его шейные позвонки.
Вскоре из терраски вышел мужчина в тренировочном костюме и больших, с толстыми линзами, очках. По дорожке, присыпанной гравием, он пошел к нам. Низкорослый, круглоголовый, лобастый, он двигался медленно и плавно, словно под водой, и при этом смотрел себе под ноги, ничем не выражая своего интереса к нам. Пес, увидев хозяина, тотчас заткнулся и, громыхая тяжелой цепью, юркнул в будку.
Приблизившись, мужчина молча открыл калитку, словно уже прекрасно знал, кто мы и по какому поводу пожаловали, лишь потом поднял на меня вопросительный взгляд. Ирэн, полагая, что мое здоровье – это ее забота, решительно шагнула вперед и спросила:
– Вы врач? Нам сказали, что здесь живет врач.
Я подумал, что он начнет сейчас дотошно расспрашивать, что с нами стряслось, но мужчина молча кивнул, повернулся и пошел к дому. Мы последовали за ним. Зайдя в терраску, он указал на табуретки и, наконец, тихим и сиплым голосом произнес:
– Слушаю вас.
Не заметить через такие мощные очки мою распухшую руку, залепленную пластырем, было невозможно, но я готов был поклясться, что взгляд эскулапа ни разу ее не осчастливил. В нем чувствовалась какая-то удивительная обстоятельность и неторопливость, словно врач строго придерживался правила не делать выводов, не выслушав пациента. Наверное, если бы я прискакал к нему на одной ноге, а вторую держал бы под мышкой, он повел бы себя точно так же.
