Кажется, я убедил его в том, что со мной надо разговаривать вежливо. Киллер подчинился сразу же, подчеркивая готовность выполнить любой приказ, и, спотыкаясь о булыжники, поторопился в машину.
Но я лишь с виду был таким сильным и уверенным в себе. На самом деле я понятия не имел, что буду делать с этим человеком. Какой-либо ценности для Гурули он наверняка не представлял, и использовать киллера в качестве заложника вряд ли мне удастся. Скорее всего этот начинающий мокрушник в глаза не видел Гурули, а задание и деньги получил от какого-нибудь третьего лица. Значит, доказать причастность Гурули к моему убийству практически невозможно, как, собственно, и сам факт преступления. В кого стрелял этот парень? В гипсовую куклу. А вот я стрелял в него. И попал.
К машине я подходил с таким чувством, словно не я, а киллер конвоировал меня. Хорошо, что темнота скрывала выражение моего лица. Я толкнул парня на сиденье, захлопнул за ним дверцу и сел за руль.
– Разговор наш, надеюсь, будет коротким, – сказал я, демонстративно покачивая стволом пистолета у лица киллера. – Я задаю вопрос, ты отвечаешь. А потом посмотрим, что с тобой делать. Первое: кто тебе приказал меня убить?
– Я ее не видел. Мы только раз говорили по телефону.
– Ты говоришь – ее. Это была женщина?
– Да.
– Ее зовут Эльвира?
– Не знаю, она не представлялась.
– Твоя фамилия?
– М-м-м… Лепетиха. Артем Лепетиха.
– Как она тебя нашла, Лепетиха?
Парень несколько помедлил с ответом.
– Раньше я работал в Ялтинском клубе моряков, потом меня уволили, но остались связи… Три года я провел на зоне под Николаевом…
– За что сидел?
– Кража. Квартирная кража… В общем, когда вернулся, места для меня не нашлось, но я сказал своим ребятам, что ищу хорошую работу, оставил домашний телефон. Обещали помочь. Пару раз брали на разборки – выбивать долги. Но это так, мелочь… Потом позвонила эта женщина и предложила дело. Я сразу по ее намекам понял, что от меня требуется. Твою фотографию и деньги мне передали на алуштинском автовокзале.
– Кто передал?
– Не знаю. В почтовый ящик мне подкинули жетон камеры хранения. Там выдали небольшую сумку.
– И ты сразу поехал в Морское?
– Не сразу. У меня еще оставалось полдня. Я засветился в нескольких кафе, чтобы обеспечить себе алиби.
– Ты не подумал о том, что тебя могли подставить? Звонит какая-то неизвестная баба, заказывает убийство, а ты сразу соглашаешься. Мало ли на кого она работает.
Лепетиха усмехнулся.
– Нет, здесь я ошибиться не мог, она к ментам не имеет никакого отношения. У меня телефон с определителем, и эту бабу я сразу просчитал. Таких номеров, которые начинаются с девятки, на нашей АТС всего пара десятков. Они обеспечивают дачи на Барсучьей поляне – бывшие обкомовские гнезда. Сейчас там живут авторитеты, иностранцы и предприниматели.
– Ты номер запомнил?
– А на кой черт он мне сдался? Меньше знаешь – спокойнее спишь.
– Где находится Барсучья поляна?
– В горах. Точно не знаю, я там никогда не бывал и не хочу быть.
– Ты будешь докладывать о выполнении задания?
– М-м-м… Да.
– Как? Когда?
– Сегодня в полночь мне снова позвонит эта женщина.
– Тебе домой?
– Да, в алуштинскую квартиру.
– Что ты должен ей сказать?
Парень криво усмехнулся.
– Теперь уже ничего.
– А если бы ты все же продырявил мне голову?
– Тогда бы я сказал, что все в порядке.
– Вот так и скажешь. Ясно, стрелец? А теперь погнали к тебе в гости. Там я тебя и подлечу малость.
– Не довезешь, – сквозь зубы произнес Лепетиха.
– Довезу, – заверил я его, разворачиваясь в обратную сторону.
Глава 27
Конечно, будь на месте этого Лепетихи кто-либо другой, я не посмел бы демонстрировать столь непоколебимую уверенность. Двухчасовой переезд через перевалы и серпантины изрядно измучил моего мокрушника, и за несколько километров до конечной цели он начал постанывать. Я видел, что он не симулировал, и мне пришлось остановиться и при свете фар подтянуть ему повязку. Кровотечение открылось опять. Оно было слабым и не представляло серьезной угрозы для его жизни, но я опасался, что Лепетиха на нервной почве грохнется в обморок.
Мы въехали в город. Светофоры из-за позднего часа уже были переведены в дежурный режим, мигали желтым светом, и я, не снижая скорости, вылетел на перекресток у автовокзала. Напротив лестницы подземного перехода, прижавшись к бордюру, стоял желтый «уазик». Меня словно ледяной водой окатили. Опершись о капот, на проезжей части скучал милиционер и постукивал регулировочной дубинкой по кожаной перчатке. Увидев нас, он шагнул и лениво махнул дубинкой, приказывая остановиться. В моем рюкзаке, лежащем на заднем сиденье, два пистолета, в том числе и тот, которым я ранил человека, сидящего рядом со мной. Плюс к этому – отсутствие лобового стекла, помятое крыло, окровавленная повязка на плече Лепетихи. С таким «набором» даже самый ленивый гаишник вцепится мертвой хваткой. А потом последует целая череда крупных неприятностей.
Все это промелькнуло в моем сознании в одно мгновение, и решение созрело гораздо раньше, чем Лепетиха успел прохрипеть сдавленным голосом:
– Сваливай!
Я вежливо объехал милиционера и погнал во всю прыть, на которую была способна старая «Тойота». Мы с Лепетихой начали захлебываться от сильного потока встречного ветра, на мои глаза навернулись слезы, и улица, освещенная фонарями, стала терять очертания.
– Сейчас направо! – орал Лепетиха. – Теперь налево…
Я слушал его команды. Он знал город лучше меня, точнее, я не знал его вообще. Лишенный возможности за что-либо держаться, Лепетиха раскачивался на каждом вираже, приваливаясь то к стеклу дверки, то ко мне, и я отчетливо улавливал тошнотворный запах его крови и пота.
– Направо… Опять направо!
Он гонял машину по дворам и узким темным улочкам. Мне казалось, что надрывный гул мотора и визг колес разбудят полгорода и, как бы мы ни юлили, милиция по звуку все равно нас найдет, но тем не менее хвоста за нами пока не было.
– Стой! Стой! – закричал Лепетиха и стал крутить головой во все стороны. – Бросай машину к чертовой матери! Давай пешком!
Я надавил на тормоз, заглушил мотор. Мы стояли на темной улочке, круто спускающейся к освещенному фонарями бульвару. Я подхватил с заднего сиденья рюкзак, наскоро протер носовым платком руль и набалдашник рычага скоростей.
– Куда дальше? – спросил я, помогая Лепетихе выбраться из кабины. Он не меньше меня был заинтересован в том, чтобы не попасть в руки милиции, и я достаточно доверял ему. Несчастный киллер, ослабевший от потери крови и безумной езды, едва переставлял ноги, шаркая по гравию.
