Пора огласить заход на посадку. Военный диспетчер, по-видимому, всю свою армейскую службу сажал сверхзвуковые истребители на палубу авианосца. Хриплым и, кажется, немного хмельным голосом он приказал немедленно опуститься с шести тысяч до четырехсот футов, чтобы не звездануться об гору, и при этом развернуться на сто десять градусов. Проще говоря, мирный и сугубо гражданский «Лиджет» должен был совершить ряд таких же маневров, какие совершает муха в закрытой комнате в поисках навозной кучи.
Считая, что паниковать раньше времени позорно, Гера взял управление на себя и принялся с холодной головой делать все необходимое, чему его учили Пилот и инструкторы в летной школе. Снизить тягу до холостого хода. Штурвал от себя и круто влево. Следить, чтобы стрелка на датчике вертикальной скорости не ушла за «30». Одновременно с этим следить за курсом, чтобы не проскочить мимо острова. Одновременно с этим следить за высотой, чтобы не врезаться в землю. Одновременно с этим следить за горизонтальной скоростью, чтобы вовремя выпустить шасси и закрылки. Одновременно с этим слушать команды диспетчера, корректировать курс и вразумительно подтверждать выполнение команды на хорошем английском. Одновременно с этим отыскивать среди зеленой шевелюры острова желтую полоску взлетно-посадочной полосы, то есть налаживать визуальный контакт. А все остальное чепуха!
Слава богу, что Гера не взял Лисицу с собой! Вот натерпелась бы девчонка страху!
От резкого снижения у него заложило уши и стало пусто в животе. Двигатели на холостых оборотах работали так тихо, что казалось, будто они вообще выключились и самолет скользит по воздуху, как планер. Гера пересек береговую линию на высоте полутора тысяч футов и продолжал снижаться со скоростью, которую никогда не испытывают на себе благополучные пассажиры больших самолетов от приличных авиакомпаний. Гера видел под собой раскиданные в беспорядке маленькие белые домики и тростниковые крыши, голубые пятна бассейнов, темные и вертлявые, как веревки, дороги и не мог найти ни единого признака катаклизма. И гора, извергающая дым, не только была нестрашной, но даже привлекательной, как любопытный туристический объект редкого природного явления.
– «Лиджет», удерживайте это направление и спускайтесь до трехсот футов. Полоса в двух милях от вас. Вы должны ее видеть.
– Но я не вижу ее! – ответил Гера, тараща глаза на мелькающие под ним густые заросли, похожие на грядку с цветной капустой.
– Значит, скоро увидите, – пообещал диспетчер и зевнул. – Переходите на частоту «сто двенадцать и шесть» и войдите в контакт с «Питон Тауэр». Бай!
Гера хотел предупредить вояку, что он не обезьяна, и коль не испытывает радости от посадки на джунгли, то решительно уходит на второй круг, но диспетчер уже отключился. Тут, к счастью, Гера увидел что-то похожее на просеку в лесу и россыпь огоньков. Полоса! Но не по курсу, а несколько правее! Надо срочно набрать пару градусов!
Процедуру приземления Гера проводил десятки раз, но впервые он летел в такой нервной атмосфере и садился на незнакомый аэродром. Естественно, Гера прошляпил минимальную скорость, и кабину заполнил пронзительный визг аварийной системы. Обливаясь потом, Гера увеличил тягу, выпустил закрылки на восемь, а затем сразу же на сорок градусов и урезал скорость снижения. В последнюю минуту Гера включил посадочные огни. Ему не хватило третьей руки и второй головы для того, чтобы связаться с аэродромной службой «Питон Тауэр» и обрадовать ее своим прибытием. Потому Гера хряпнулся на полосу таинственным незнакомцем, при гробовом молчании и без какого бы то ни было запроса на разрешение.
Глава 7
Выстрел
Лисица притормозила у главного входа в Ботанический сад и тотчас увидела отца. Тот быстро сел к ней в машину, поднял темное стекло и, отдышавшись, коротко спросил:
– Все в порядке?
Она кивнула. От волнения ее губы дрожали, а пальцы так крепко сжимали руль, что побелели вокруг ногтей. Придавив педаль газа, она на приличной скорости погнала «Крайслер» на окраину города.
– Вот его права, – сказала она, протягивая отцу пластиковую карточку. – Вот документы на машину. Вот образец подписи, потренируйся…
Он спрятал все, что она ему дала, в нагрудный карман пиджака, а свой паспорт отдал ей.
– Я боюсь за тебя, – прошептала Лисица.
– Ерунда, – произнес Пилот и потрепал дочь по щеке. – Бей по радиатору, и все будет хорошо!
Она остановилась недалеко от строящейся высотки и вышла из машины, уступив место за рулем отцу. Развернувшись, Пилот помчался в обратную сторону. Лисица надела темные очки, повязала голову платком и зашла в квартал бедноты. Она двигалась мелкими шажками, часто перебирая ногами и опустив лицо. Если бы не слишком яркое и узкое платье, ее можно было бы принять за арабскую женщину. Никто не обращал на нее внимания. Детей интересовали только автомобили, у водителей которых можно было бы выпросить денег, или прилично одетые мужчины. Последние, впрочем, на этих грязных, залитых помоями улочках появлялись крайне редко. Это были либо слишком любопытные туристы, которые игнорировали грозные предупреждения своих гидов, либо американские правозащитники, которые делали себе рекламу, изображая из себя страстных филантропов и борцов за права бедноты. Женщина, закутанная в платок, здесь никому не была нужна.
Лисица свернула на стройку, подошла к заколоченному входу в подъезд и, оттянув доску, юркнула внутрь. По лестнице, засыпанной мелом и строительным мусором, она поднялась на третий этаж и свернула в правый проем. Квартира пока еще представляла собой пустую коробку с бетонными стенами. Запах известки, краски, теплый сквозняк. Из пустых оконных проемов доносились звуки города: сигналили машины, гудели моторы, из ближайшего кафе доносилась музыка.
Лисица почувствовала беспокойство. Она остановилась посреди большой комнаты, оглядела потолок с торчащими проводами, стены и дверные проемы, и ей показалось, что из-за всех углов за ней следят полицейские. Понимая, что это абсурд, она все же кинулась в соседнюю комнату, заглянула в холл, на кухню и, успокоившись, зашла в темную нишу, где в недалеком будущем, на радость жильцам, будет стоять унитаз. Там, под обломками кирпичей, она нашла карабин в брезентовом чехле и полиэтиленовый пакет со спортивным костюмом, в который тотчас переоделась.
Вытирая спиной стену, Лисица приблизилась к оконному проему, встала перед ним на колени и осторожно выглянула. Улица новоселов. Новые Черемушки! Затоптанные газоны, редкие кустики, пыль, куски бетонных блоков, торчащие из земли хвосты проволоки, узкая разбитая дорога, по которой шныряли грузовики с оконными рамами и домашней мебелью.
Лисица расчехлила карабин, взвела помповый затвор, опустила локти на подоконник и прильнула к окуляру оптического прицела. Ее указательный палец мягко лег на спусковой крючок. В желтом круге, разделенном на секторы сеткой координат, Лисица видела всю улицу в перспективе. Она казалась сдавленной прессом; детали, которые находились совсем близко, стояли едва ли не вплотную с теми деталями, которые были далеко. Редкие прохожие будто собрались на митинг и двигались так плотно, что, казалось, должны были наступать друг другу на пятки. Редкий строй пальм вообще превратился в густую рощу…
