– Где Глушков? – спросил я.
Гельмут выпрямился и ответил легким голосом, словно речь шла о каком-то пустяке:
– Клюшкофф погиб.
* * *
Мэд не понравилась моя реакция. Она сунула руки в карманы, спрятала губы и нос в высоком воротнике и некоторое время исподлобья наблюдала за мной.
– Вы не смогли или не захотели его удержать? – спрашивал я, разбивая ногой снежные комья.
– Я никогда не держу Илону, хотя она есть моя внучка, – отвечал Гельмут. – Кто такой Клюшкофф? Я не знаю его лицо. Я не знаю его фамилие.
Мэд не вмешивалась в наш разговор до тех пор, пока Гельмут, крепко недовольный мною, не замолчал, помешивая в кастрюле талый снег.
– Его бы родная мать не удержала, – сказала девушка, касаясь моей щеки пальцами. – Когда лавина тронулась с места, он побежал к кулуару с такой скоростью, что мы не успели опомниться.
– Зачем он это сделал?
Мэд пожала плечами и покрутила пальцем у виска.
– Ты видела, как его накрыло снегом?
Мэд кивнула.
– И сорвало с карниза?
– Увы.
Гельмут протянул мне пластиковую чашечку кофе и бутерброд с паштетом. Аппетита не было, меня слегка мутило, и я с отвращением надкусил ломтик хлеба.
– Стас, скажи мне, – произнесла Мэд, застегивая «молнию» на моей куртке до упора. – Куда ты собирался спустить Глушкова?
– В альплагерь Уллу-Тау.
– А о лагере «Белый Князь» ты что-нибудь слышал?
– «Белый Князь»? – переспросил я и еще раз повторил это название, проверяя его на слух. – Кажется, это где-то за перевалом Местиа. Но, насколько мне известно, этот лагерь давно не работает и там никого нет.
– Ты ошибаешься, – ответила Мэд. – В этом лагере постоянно есть люди.
– Допустим, что это так. Ну и что?
– Нам нужна твоя помощь, Стас.
Я молча кивнул, показывая готовность выслушать и понять.
– Мы просим тебя проводить нас в лагерь «Белый Князь», – сказала Мэд.
– Куда? В «Белый Князь»? – Я едва не рассмеялся. – Хорошую прогулочку вы мне предлагаете! Через два перевала и три ледника! А я, честно говоря, собирался через Уллу-Тау спуститься в долину.
Гельмут и Мэд переглянулись.
– Нам надо в лагерь «Белый Князь», – повторила она, принимая из рук Гельмута чашечку с кофе и бутерброд. – И ты должен нас проводить. Деду трудно, я одна с ним не справлюсь.
– Час от часу не легче! – недоуменно пожал я плечами. – Сначала одни требуют, чтобы я довел их до перевала Местиа, теперь вы хотите, чтобы я проводил вас до альплагеря.
– Я никогда вас не просил, как это делаю сейчас. Вы должен идти с нами в «Белый Князь». Эту услугу я оплачу очень много. Вы будешь доволен.
– Да что вы мне толкуете про оплату, Гельмут, – усмехнулся я. – Вот там, под нами, лежит мешок с миллионом долларов.
– О-о-о! – протянул Гельмут и покачал головой. – Вы имеешь столько шансов найти этот мешок, сколько есть черный волос на моей седой голове.
Я скептически глянул на Гельмута.
– Да ради миллиона долларов я готов весь снежный завал собственными руками разгрести.
– Я стану разгребать снег вместе с тобой, – сказала Мэд шепотом, глядя на мои губы. – Только ты дай слово, что проводишь нас до «Белого Князя».
– У тебя мертвая хватка, – ответил я. – Живым не оставишь, если я откажусь?
– Ты не откажешься.
– Но ты объяснишь мне, для чего тебе надо в альплагерь?
– Это коммерческая необходимость.
– Ты собираешься наладить в «Белом Князе» бизнес? Открыть торговые палатки? – с издевкой спросил я.
Мэд закатила вверх глаза.
– Господи, какой же ты дотошный! Ты вырываешь из меня признание. Да, да, это контрабанда, в общем-то, очень банальная и, может быть, даже пустяковая. И все-таки от того, доставлю я товар к месту или нет, зависит очень многое.
– Контрабанда? – выдохнул я, делая вид, что страшно удивлен.
– Ты так удивляешься, словно первый раз слышишь это слово. По-русски, если я не ошибаюсь, оно звучит так же?
– И что же это за товар?
Мэд подыскивала слова:
– Ну, что-то вроде… вроде лекарственного препарата.
– Наркотики? – влобовую спросил я без всякой надежды, что Мэд назовет альфа-сульфамистезал.
– Пусть будет так.
– И много раз ты уже бывала в «Белом Князе»?
– Один раз в прошлом году.
– До того, как меня поставили начальником каэсэс Приэльбрусья?
– Незадолго до этого.
– Ты обходилась без посторонней помощи? Ты сама дошла до лагеря?
– Нет, я была в составе международной команды. Нас было много: немцы, эстонцы, грузины, осетины и дагестанцы.
– А как же ты намеревалась дойти в этот раз?
– В этот раз все спутали «ослы». К счастью или к несчастью, но нам оказалось по пути с ними.
– А если бы никаких «ослов» не было? Что тогда?
– Тогда бы я просила тебя довести нас с Гельмутом до перевала Местиа.
– И ты думаешь, что я бы согласился?
– Думаю, что да. Ну, что? – напомнила о себе Мэд.
– Сколько Гельмут готов заплатить мне за эту услугу? – спросил я. – Кажется, ты сказала – в десять раз больше? Что ж, пусть платит, и мы выйдем в альплагерь «Белый Князь» сразу после того, как я выясню судьбу Глушкова.
– Я всего лишь предположила, – дала задний ход Мэд. – К тому же у Гельмута нет с собой такой большой суммы.
– Зато у него есть чековая книжка. Я одолжу ему ручку. Пусть выписывает чек на сто тысяч марок на предъявителя.
– Сто тысяч марок? – Мэд натянуто улыбнулась. – Но ты требуешь слишком много.
– Много? Ты думаешь, что он сумеет найти здесь проводника подешевле?
– Я тебя понимаю… Хорошо, я поговорю с Гельмутом.
Я предоставил родственникам возможность пошептаться наедине и, пока Хагемайстеры обсуждали мое предложение, занялся заточкой «кошек», зубья которых от льда и камней стали совсем круглыми. Не успел я обработать надфилем два передних зуба, как Мэд позвала меня.
– Хорошо, Стас, – сказал Гельмут, когда я подошел к нему. Немец сменил солнцезащитные очки на оптические с толстыми линзами, положил на колени сумочку-визитку из черной кожи, раскрыл «молнию», вынул ручку и чековую книжку. – Я буду писать чек на сто тысяч марок, как вы хочешь, на представлятеля.
– На предъявителя, – поправил я.
