– Мне вообще-то тридцать пять недавно стукнуло.
– А я думал – шестьдесят, – зло пошутил Гера. – Хотел тебе приятное сделать – десяток лет скинул.
– Эх-хе-хе, – покачал головой Бодя, криво улыбаясь, словно хотел улыбкой замаскировать гримасу боли. – Видно, так оно и есть. Жизнь кончилась. А я думал – еще все наладится…
Сгорбившись, он стал спускаться с лестницы. «Обидел мужика», – подумал Гера.
* * *
У Боди не оказалось даже приличного нательного белья. Гере пришлось пожертвовать своим новым турецким комплектом. Плотно облегающие белые трусы развеселили Бодю. Глядя на себя в зеркало, он крутил тощим задом и спрашивал:
– Это точно мужские? Этикетку покажи!
– Точно, точно! – заверил Гера.
– А это что за дырка? Карман, что ли?
– Что ты меня спрашиваешь?! – Гера удивился дикости своего компаньона. – Просунь руку и узнаешь!
– Хе-хе! Значит, чтобы чесаться?
Ничего другого, кроме своего выходного костюма, предложить Боде Гера не мог. Сшитая по моде «двойка» сидела на Боде неплохо, хотя были немного коротковаты рукава. Гера даже рот раскрыл, увидев, как хорошая одежда, вымытая голова и бритое лицо могут изменить облик мужчины.
– Я в этом… прямо как деревянный, – признался Бодя, осторожно поднимая руки.
– У тебя что, никогда костюма не было?
– Почему же! Был. На свадьбе я был в костюме… Слушай, а может быть, ты в нем походишь?
– Не надо менять роли за пять минут до премьеры, – ответил Гера. – Что у тебя на голове? Ты причесывался?
– А что там? – Бодя снова подошел к зеркалу и стал приглаживать ладонью торчащие волосы.
– У тебя расческа есть? – задал Гера наивный вопрос.
– Да, была… Хлопцы увезли.
– Понятно. Сядь на стул.
Гера вошел во вкус. Искусство перевоплощения его увлекло. Он чуть увлажнил Боде волосы и, вооружившись феном, за несколько минут соорудил ему вполне приличную прическу, которую зафиксировал лаком.
– Тебе бы не мешало сходить в парикмахерскую, – сказал Гера, критически осматривая свою работу. – Но на первое время сойдет. Если что – постригут в камере.
– Типун тебе на язык! – покачал головой Бодя и, встав со стула, с опаской приблизился к зеркалу. Он долго и пристально рассматривал себя, хмурил брови, качал головой, но скрыть своего волнения не смог.
Гера повязал ему серебристый галстук с красной косой полосой. Потом сбрызнул лицо строителя французской туалетной водой. В довершение всего дал свои почти новые туфли с тупым, как у автомобиля, передком.
Бодя совсем расчувствовался. На его глазах то ли от одеколона, то ли от переживаний появились слезы.
– Если б в таком виде я приехал в свою деревню… – сказал он, но не нашел, чем закончить фразу.
Гера взглянул на часы. До прибытия электрички «13.10» оставалось полчаса.
* * *
Бодя спотыкался на ровном месте, и Гере все время приходилось поддерживать его под руку.
– Жарко, – жаловался он. – Туфли жмут. И галстук бы снять.
– Я тебе сниму! – пригрозил Гера. – Да что ты на пиво смотришь, как собака на кости! Ты постоянно должен внушать себе, что ты богатый бизнесмен.
– Хорошо, хорошо! – поморщился Бодя. – Я уже внушил. Раз я богатый, тогда купи баварского за семь пятьдесят!
Они подходили к ларьку у платформы. Маленькое окошко было заполнено бездонными, полными тоски и любви глазами Ламантины.
– Привет! – сказал Гера, опираясь локтями на фанерную подставку для денег.
– Здравствуй, – ответила Ламантина, тотчас пряча глаза.
– Какая-то ты грустная сегодня. Какие новости?
– Человека на рельсах застрелили, – ответила Ламантина. – На том же месте. Милиция приехала.
– Что ты говоришь! – ахнул Гера. – Не дачный поселок, а какое-то дьявольское место!
– Да, – согласилась Ламантина. – Вот, почитай объявления. Люди дачи продают. Сразу четыре участка. Никогда такого не было.
– А почему ты сказала «на том же месте»? – зацепился Гера за слово. – Почему «на том же»? А что там еще было?
– Как что? – ответила Ламантина и посмотрела на Геру так, что ему захотелось прикрыть глаза ладонью, как от яркого света. – На этом же месте недавно человек под поезд попал.
– Это ужасно, – согласился Гера. – Я слышал об этом.
– Ты слышал, а я видела.
– Что ты видела? – спросил Гера.
– Он не упал, – ответила Ламантина, протирая вафельным полотенцем прилавок. – Его столкнула с платформы молодая женщина. А в это время мимо проходил товарный поезд.
Гере показалось, что он ослышался.
– Молодая женщина? Ты видела, что его толкнула молодая женщина?
Ламантина кивнула. От ее взгляда ему стало жарко.
– Как? – заволновался он. – Постой! Что это была за женщина? Как она выглядела?
– Это был сатана в образе женщины, – охотно ответила Ламантина. – Она была в брюках, которые скрывали ее покрытые шерстью ноги и копыта. Губы ее были красными от крови, а на руках росли длинные острые когти.
Кажется, он слишком серьезно относился к словам больной женщины.
– Понятно, – кивнул Гера. – Так бы сразу и сказала, что это был сатана. Да бог с ним! – махнул он рукой. – Тебе-то что? Лучше расскажи о своей семейной жизни.
– Не скажу, – нахмурилась Ламантина. – Это тайна.
– Ясно дело! – согласился Гера. – Но муж-то тебя не бьет?
– Нет, не бьет. Ты хочешь что-нибудь купить?
– Парочку телефонных жетончиков…
– И пива, – краем рта подсказал Бодя.
– …и бутылку минералки, – докончил Гера.
Время летело стремительно. Гера боялся, что Бодя увидит, как дрожат его пальцы.
– Иди на платформу, – сказал ему Гера. – Ты все запомнил?
– Да все! Не тарахти!
– Прежде чем садиться на скамейку, посмотри, не лежит ли там мороженое! – напутствовал его Гера.
Ровно в час он уже нервно топтался у телефонной будки, в десятый раз повторяя слова, которые должен был произнести уверенно и отчетливо. В час ноль пять он начал набирать номер и старательно откашливаться.
– Слушаю вас, – ответил ему женский голос.
– Павла Сергеевича, пожалуйста, – попросил Гера, чувствуя, как в животе стремительно образовывается пустота.
– Кто его спрашивает?
Гера невольно пожал плечами, словно секретарша видела его.
– Министр топливной промышленности, – буркнул он первое, что пришло ему на ум.
