Мейсон протянул ему руку:
– Моя фамилия Мейсон. А это мисс Стрит. Насколько мне
известно, у вас тут находится покойник и никто из родственников пока не
объявился.
– Горман Гиллетт?
– Да.
– А вы родственник?
– Возможно, – сказал Мейсон, – но должен честно признаться,
что вероятность этого мала. Тем не менее я приехал, чтобы взглянуть на
умершего. Если это тот самый человек и если других родственников нет и никто не
предъявит прав на тело, я хотел бы, по крайней мере, внести плату за похороны.
Болтон взглянул на Мейсона поверх очков.
– Ну, это уже что-то, – сказал он. – Входите.
В душном помещении стоял смешанный запах ладана, цветов и
бальзама.
– Я работал над бухгалтерскими книгами, – объяснил Болтон, –
и как раз собирался лечь спать. По ночам бывает морозно, а мне не хотелось
включать центральное отопление, так что здесь может быть холодновато. А теперь
скажите мне, мистер Мейсон, что вам нужно?
– Что-нибудь простенькое и недорогое, но и не совсем
дешевое.
– Вы хотели бы забрать покойника?
– Мне бы не хотелось делать этого, – сказал Мейсон. – Я
ограничусь денежным вкладом, достаточным для скромных, но приличных похорон.
– Ну что ж, это неплохо. Хотите посмотреть наши гробы?
– Я бы предпочел положиться в этом на вас. Однако пока мне
известно лишь имя покойного. Могу ли я взглянуть на него?
– Конечно! Но видите ли, мистер Мейсон, зрелище не из
приятных, и, может быть, молодой даме не следует смотреть – это ведь не тот
случай, когда в комнате умершего полно родственников, стоит красивый гроб и все
устроено как надо. Тут все не так. Похорон не было четыре дня, и в мертвецкой
никого нет. Я… подождите пару минут, хорошо? Потом войдете.
– Конечно, – согласился Мейсон.
Болтон вскочил из-за стола и поспешил к двери.
– Останься здесь, Делла, – распорядился Мейсон. – Я скажу,
что ты выпишешь ему чек. Думаю, трехсот пятидесяти хватит… Дай-ка мне твою
светлую помаду.
– Что вы такое придумали, шеф?
– Не знаю. Помоги, дорогая. Будешь действовать по моим
условным знакам.
– Вы получили за это дело пять долларов задатка, сами
обязались уплатить Детективному агентству Дрейка тысячу двести пятьдесят
наличными, а теперь еще и здесь выкидываете триста пятьдесят долларов на
похороны неизвестно кого…
– Звучит шикарно, правда? – спросил Мейсон.
– С точки зрения бухгалтера – катастрофа.
– А как относится Министерство государственных сборов к
тому, что юриспруденция убыточна?
– Думаю, они смутно представляют себе это. Считают расходы
необходимыми и обоснованными.
– Деньги, – объявил Мейсон, – созданы для того, чтобы быть в
обращении. Приходило ли тебе в голову, Делла, что если я возьму доллар и
заплачу его Полу Дрейку, а он заплатит его квартирной хозяйке, а та –
бакалейщику, то доллар будет полноценно работать на экономику? В то же время,
если я суну этот доллар в карман и буду сидеть на нем…
– Если вы сунете доллар в карман и будете сидеть на нем, –
подхватила его мысль Делла, – он вам прожжет дырку в брюках. Так что уж лучше
продолжайте швыряться деньгами по-прежнему. По крайней мере, это сэкономит
брюки и части тела.
– Спасибо, – поблагодарил Мейсон. – Я просто хотел объяснить
тебе, что способствую развитию экономики страны.
– По-моему, вашего начинания никто не поддержит.
Дверь открылась, и вошел Болтон.
– Ну, еще не раздумали посмотреть на тело, мистер Мейсон? –
спросил он. – Тогда пойдемте.
Болтон провел его по коридору и свернул к двери с надписью:
«Морг». Освещение в комнате было приглушенно-розового цвета. В воздухе
чувствовался сильный запах духов, из репродуктора лилась тихая музыка.
Болтон, как бы извиняясь, улыбнулся Мейсону:
– Поставил пластинку. Громкость не совсем та, что надо, –
проигрыватель замерз, а когда отогреется, будет играть немного громче. У меня
не было возможности перенести его в морг. Он в помещении, которое у меня
предназначено для покойников из округа. Надеюсь, вы не возражаете.
– Вовсе нет, – сказал Мейсон. – Я просто хочу посмотреть.
Болтон подвел его к столу с мраморной плитой, откинул
простыню.
– Это старый Горман Гиллетт, наш местный философ… Конечно, я
его побрил, помыл… чудной он был мужик, вечно тяготеющий к философии и
разговорам о разных таких делах… У него тут маленькая хижина, забитая до отказа
разной дребеденью, и он, кажется, нигде никогда не работал и даже не упоминал о
ней. С другой стороны, он почти ничего и не тратил – купит изредка мешок муки
да в охотничий сезон подстрелит оленя и навялит мяса. Вяленой оленины у него
всегда было достаточно. Оленя хватало на год.
Правый глаз Болтона мигнул под съехавшими очками.
Мейсон стоял и смотрел на труп, безмятежно застывший
навсегда в спокойствии смерти.
– Это тот человек, которого вы ищете? – спросил Болтон.
Мейсон медленно кивнул.
– Я, конечно, не до конца уверен, но уж ладно, рискну…
Скажите, Болтон, какие похороны можно устроить за триста пятьдесят долларов?
– За эти деньги, – ответил тот, – можно устроить все очень
пристойно, мистер Мейсон, даже очень. Будут и священник, и певчие, и доставка
на кладбище вас и мисс Стрит.
Мейсон продолжал стоять, рассматривая покойника.
– Не будете ли вы так любезны, – сказал он, – пойти и
спросить мисс Стрит, при себе ли у нее чековая книжка? Если при себе, пусть
выпишет вам чек на триста пятьдесят долларов.
– Ну конечно, – с готовностью сказал Болтон. – Уже иду.
Своими мелкими, быстрыми шажками он поспешил к двери, как птенец
перепелки, удирающий от опасности.
Как только дверь за ним закрылась, Мейсон достал помаду,
откинул простыню, поднял холодную руку покойника, потер помадой кончики пальцев
и прижал их к сложенному листку бумаги, который достал из кармана.
Покончив с правой рукой, он проделал то же самое с левой,
убедившись, что отпечатки пальцев вышли отчетливо. Особенно тщательно он
прижимал к бумаге большие пальцы.
Бросив взгляд на дверь, он вытащил из кармана еще один
листок, снял отпечатки пальцев вторично, потом вытер пальцы покойника носовым
платком и опустил простыню на место.
Затем Мейсон направился к двери, ведущей в другую комнату.
