– Нет, один момент, – прервал его Мейсон. – Я утверждаю, что
этот вопрос требует иной формулировки. Мне хотелось бы задать этот вопрос по
ходу дела.
– Вы можете задать ваш вопрос, – разрешил судья Лапорт.
– Вы посмотрели номер револьвера, когда мистер Граймс
передал его вам?
– Нет, сэр.
– А вы тщательно осмотрели револьвер?
– Я осмотрел его тщательно.
– Были на этом револьвере какие-нибудь особые приметы,
которые позволили бы вам под присягой показать, что этот револьвер «Полицейская
модель» и есть тот самый, который он дал вам?
– Я не мог бы указать особые приметы.
– Итак, – сказал Мейсон, – вы не можете показать, что этот
револьвер является тем, который он дал вам?
– Только по внешнему виду.
– Как частный детектив, вы знакомы с огнестрельным оружием?
– В принципе, да.
– И вы знаете, что компания «Смит и Вессон» изготавливает и
продает тысячи образцов схожих моделей?
– Полагаю, что да.
– Вы видели много таких револьверов?
– Да.
– Ну, – спросил Мейсон, – а вы сами имеете при себе оружие,
когда работаете как частный детектив?
– Иногда.
– В тот вечер, десятого числа этого месяца, у вас было свое
оружие?
– Нет, сэр. Поэтому клиент и дал мне его.
– И вы не можете утверждать, что данный револьвер
«Полицейская модель» и есть тот самый, который Фелтинг Граймс передал вам?
– Нет, сэр, не могу утверждать. Все, что я могу показать под
присягой, это то, что револьвер по внешнему виду был похож на этот.
– Я заканчиваю свои вопросы, – сказал Мейсон.
– Очень хорошо. Продолжайте, мистер прокурор. – Судья Лапорт
наклонился вперед, навалившись локтями на стол и с особым интересом
рассматривая свидетеля.
– Но, – спросил Гамильтон Бергер, – вы не можете указать на
какие-то особенности показанного вам револьвера, которые отличают его от того,
что дал вам Фелтинг Граймс?
– Нет, сэр.
– Очень хорошо. Что было потом?
– Инструкции, данные мне, заключались в том, что я должен
был любыми средствами остановить лицо, которое будет вести машину, сесть в эту
машину и ехать с женщиной до тех пор, пока она не остановится, чтобы позвонить
по телефону.
– А что случилось потом?
– Мистер Граймс сказал, что он проедет по дороге и
остановится так, чтобы его не было видно. Но подходящего места не нашлось.
Тогда я предложил ему заехать во владения Джорджа Белдинга Бакстера, развернуть
машину и встать так, чтобы он мог быстро выехать из владений, когда мисс Элстон
проедет мимо.
– И что же мистер Граймс?
– Принял мое предложение, заехал на территорию имения
Бакстера и ждал за воротами.
– А что случилось потом?
– Через несколько минут я увидел фары машины, которая
мчалась по дороге. Я вышел на проезжую часть и замахал руками, потом вынул
фонарик и направил его на ветровое стекло машины.
– А потом?
– В машине сидела обвиняемая. Она остановилась, но все
стекла на окнах были подняты и дверцы заперты. Потом она опустила правое окно
на три дюйма. И все. Дверцу открыть она и не подумала.
– И что же сделали вы?
– Подошел к машине. Она опустила стекло еще на один дюйм,
чтобы услышать мой голос и спросить, что мне нужно. Тогда я показал ей значок и
сказал, что я полисмен и работаю по очень важному делу, что у меня проблема с
шиной, а запасное колесо спустило и я не могу его поставить в таком состоянии,
что у меня нет домкрата и что мне необходимо добраться до ближайшей станции
технического обслуживания, чтобы получить помощь, и я хочу, чтобы она меня
подвезла.
– Как поступила женщина?
– Она поколебалась, а я сказал ей, что нечего бояться, и не
только потому, что я полицейский, но еще и потому, что я передам ей свое
оружие, которое она может положить на колени и пустить в ход, если я сделаю
хоть малейшую попытку приставать к ней.
– И дальше?
– Ее это устроило. Я пустил в ход все свое обаяние, и,
думаю, ей это понравилось. Она открыла дверцу, я сел в ее машину и положил
револьвер ей на колени.
– Что же случилось дальше?
– Казалось, она была довольна моей компанией. Когда
проезжали первый маленький городок Виста-дель-Меса, я все искал станцию
обслуживания. Потом увидел одну, где была телефонная кабина, и попросил ее
остановиться. Сказал ей, что хочу найти работника станции, который мог бы
поехать и починить мое колесо.
– И вы остановились?
– Да, сэр.
– И что вы сделали?
– Пошел к работнику станции и спросил у него, где комнаты
отдыха, а потом обошел станцию кругом и проскользнул к телефонной будке, прежде
чем она вышла из машины.
– А потом что вы сделали?
– Сел на корточки позади кабины. Наблюдал, как она набрала
известный мне номер Детективного агентства Дрейка и позвала к телефону Перри
Мейсона. Потом повесила трубку и набрала другой номер, «Браун-Дерби» в
Голливуде, который я тоже знал. И снова спросила Перри Мейсона.
– А потом состоялся разговор?
– Да.
– И вы расслышали его?
– Вполне отчетливо.
– И что же вы слышали?
– Я слышал, она сказала, что Фелтинг Граймс – подлец и его
надо убить. Потом она помолчала, когда ей что-то говорили на другом конце
линии, а потом она сказала, что и в самом деле если кто-нибудь убьет его, то
это будет настоящим избавлением.
– Что еще?
– Она договорилась о встрече с тем, с кем говорила, на
десять тридцать утра на завтра.
– Что было потом?
– Мой клиент все время ехал за нами. Он припарковал машину
на боковой улице. Когда я увидел, что она готова повесить трубку и выйти из
телефонной будки, я быстро подбежал к машине моего клиента, прежде чем она
вышла.
– Вы рассказали ему о разговоре?
– Все рассказал.
– И как он на это реагировал?
– Очень встревоженно. Он сказал, чтобы я сел в его машину. И
отвез меня обратно к усадьбе Бакстера, где я оставил свою машину. Сказал, что
дело сделано.
