– Какое отношение к вам имеет мистер Кетчум?
– Он мой брат.
– И вы предоставили ему убежище, зная, что он разыскивается
полицией?
– Да.
– И примерно два с половиной года назад покойный Фрэнклин
Гиллетт раскрыл ваш секрет?
– Да, он раскрыл личность моего брата.
– И начал шантажировать вас?
– Да.
Гамильтон Бергер не выдержал:
– О, если суд позволит, это совсем вышло за пределы того…
– Если вы собираетесь заявить протест, то он отклонен, –
заявил судья Лапорт. – Мне кажется, что только сейчас мы добираемся наконец до
сути дела. Я так понимаю, мистер Мейсон, что вы пришли к такому заключению,
исходя из факта, что отпечатки пальцев, которые были переданы детективу Карлу
Фримену Джасперу, на самом деле принадлежали Коллингтону Холси?
– Да, ваша честь.
Свидетель нарушил молчание:
– Ваша честь, я мог бы внести ясность во все это дело. Мой
брат, который скрывался под именем Корли Л. Кетчума, на самом деле – Коллингтон
Холси, а мое настоящее имя – Джордж Белдинг Холси. Мой брат был втянут в
преступную жизнь Горманом Гиллеттом, отцом Фрэнклина Гиллетта… Горман Гиллетт
отсидел некоторое время, – продолжал он, – и был освобожден. Я, наверное, так и
не узнаю, как Горман Гиллетт открыл мое имя, но думаю, что это произошло из-за
статьи в «Сэтердей ивнинг пост». Мы всячески старались не давать снимок брата в
этой статье, но фотограф незаметно для нас сделал моментальный снимок, где я и
брат рассматриваем некий план; подпись под ним гласила: «Джордж Белдинг Бакстер
и его садовник Корли Л. Кетчум изучают ландшафтные планы».
…Вскоре после этого Фрэнклин Гиллетт вышел на моего брата и
предъявил ему свои требования. С тех пор мы ему платим…
Гамильтон Бергер начал было подниматься, чтобы что-то
произнести, но потом словно осекся и снова опустился на стул.
– Теперь расскажите нам, что произошло в ночь на десятое, –
потребовал Мейсон.
– Мы ничего не могли с этим поделать, – сказал свидетель. –
Мы были просто бессильны и вынуждены были поддаться шантажу. Отпечатки пальцев
брата хранились в полиции, и его разыскивало ФБР. Мы всячески скрывали его. Он
жил у меня под видом низкооплачиваемого садовника. Однако, когда его настоящее
имя было раскрыто Горманом Гиллеттом, а потом это стало известно и его сыну
Фрэнклину, мы должны были платить, потому что ничего не могли поделать. Хотя я
иногда сомневался, что Горман знает, чем занимается его сын и сколько он с нас
всякий раз требует. Когда десятого я был в Бейкерфилде, то увидел в местной
газете извещение о том, что Горман Гиллетт скончался.
– И вы знали, что если что-то случится и с Фрэнклином
Гиллеттом, то секрет вашего брата будет сохранен? – предположил Мейсон.
– Все было совсем не так, – ответил свидетель. –
Гиллетт-младший использовал смерть отца, чтобы выставить нам новые требования.
Я узнал об этом по телефону. Он хотел, чтобы я сделал нечто такое, чего не могу
сделать… Я и мой брат не убивали его. Я в этом совершенно уверен.
– Расскажите нам, что за новые требования выставил
Гиллетт-младший, – попросил Мейсон.
– Я позвонил по телефону брату. Он сказал, что я должен
приехать домой, но так, чтобы все думали, что я еще в Бейкерфилде. Он сказал
еще, что не может объяснить, для чего это нужно, но от этого будет зависеть
все. Я остановился в мотеле в Бейкерфилде, предупредил, что пообедаю и рано
лягу спать. Пообедав, пошел в мотель, разобрал постель, потом незаметно вышел
оттуда, вскочил в машину и сразу поехал в свое имение. Приехал туда вскоре после
одиннадцати.
…Я застал Фрэнклина Гиллетта с моим братом, – продолжал
свидетель. – Гиллетт требовал от нас совершенно нереальную сумму, которую
назвал последней выплатой. Он сказал, что теперь, когда его отца больше нет, он
наконец готов освободить нас от платежей. Его доводы сводились к тому, что
когда его отец был еще жив, то на него нельзя было полагаться: кто-нибудь мог
уговорить его сделать заявление или он по неосторожности мог выдать нас. Этот
аргумент не показался мне очень-то логичным, хотя смерть отца, несомненно,
уменьшала вероятность того, что тайна будет раскрыта. Фрэнклин сообщил нам, что
у него серьезные неприятности, что он должен заплатить за молчание одной дошлой
бабенке, которая якобы следит за ним, и что ему нужны не только деньги, но и моя
поддержка: я должен был организовать ему алиби.
– И что случилось потом? – спросил Мейсон.
– Я отказался, – ответил Бакстер. – Сказал, чтобы на меня не
рассчитывали. Я заплачу деньги, но вовсе не хочу оказаться на месте свидетеля и
лжесвидетельствовать, чтобы обеспечить Фрэнклину Гиллетту алиби в деле об
убийстве.
– Вы знали что-нибудь о его планах?
– Он сказал вскользь, что, может быть, ему придется покинуть
страну. Честно говоря, сомневаюсь, чтобы его планы были достаточно определенны,
но он требовал сто тысяч долларов наличными, да еще и алиби в придачу. У нас с
братом была большая сумма наличными, но я наотрез отказался от того, чтобы
делать ему алиби. Он сказал, что выяснит, насколько подробно эта хитрая бабенка
успела сообщить какому-то адвокату о нас с братом, и что он должен якобы
удержать ее от встречи с этим адвокатом на следующий день утром, в противном
случае ему придется покинуть страну. Фрэнклин был в очень нервном состоянии,
иногда казалось, что он не может даже рассуждать логично. Я боялся, уж не
спятил ли он…
– И что же произошло дальше? – спросил Мейсон.
– Не знаю, – ответил Бакстер. – Он сказал, что должен срочно
разобраться с какой-то сложной ситуацией и к часу ночи вернется. Потом пошел к
машине.
– А где стояла его машина?
– Он припарковал ее внизу, около плавательного бассейна.
После моего отказа насчет алиби он вышел из дома и направился к машине. Мы с
братом обсуждали этот вопрос, когда услышали вдруг звук то ли выхлопа машины,
то ли выстрела. Выбежали из дома, но ничего не увидели. Посмотрели вокруг, на
газоны, но и там ничего не увидели и не услышали больше. Потом раздался звук
выезжающего из ворот автомобиля, и мы подумали, что это уезжает Фрэнклин
Гиллетт.
– Который был час?
– Без нескольких минут полночь.
– И ворота были открыты?
– Ворота были закрыты в десять, но брат открыл их, когда
Фрэнклин Гиллетт позвонил нам и сказал, что приедет, чтобы обсудить важный
вопрос.
– Фрэнклин Гиллетт так прямо и сказал вам, что собирается
совершить убийство?
– Да. Он, правда, не назвал имени жертвы, но предупредил,
что будет замешан в убийстве и ему совершенно необходимо иметь алиби, которое
не сможет оспорить полиция. Он хотел, чтобы я обеспечил ему такое алиби… Он был
в курсе того, что на тот момент считалось, будто я нахожусь в Бейкерфилде.
Фрэнклин требовал, чтобы я под присягой показал, что он якобы узнал о том, где
я нахожусь, что у нас было дело, требующее обсуждения, что он приехал ко мне в
Бейкерфилд и что мы находились в мотеле вместе с одиннадцати часов вечера.
