Указательный палец правой руки немедленно начинает скольжение со щеки пистолета на спуск. Морозова ничего не успеет сделать. Она просто смотрит на Алексея.
А Алексей просто начинает падать. Он падает прямо на тело Харкевича. И тот вздрагивает.
5
Дюк отпирает металлическую дверь и выходит во внутренний двор СИЗО. Точнее, это не сам двор, в который выводят на прогулку заключённых, а полоска асфальта метров пять в ширину и метров сто двадцать в длину. С обеих сторон этой асфальтовой полоски — высокие белые стены с колючей проволокой поверху. Стена, что слева, — повыше, она внешняя. Стена, что справа, — пониже, она внутренняя, за нею как раз тот вытоптанный тысячами ног дворик для прогулок.
Асфальтовая дорожка упирается в торец большого кирпичного здания с зарешеченными окнами, которое, собственно, и является одним из корпусов следственного изолятора. Дюк размеренно шагает по этой дорожке, и ничто в его облике не выдаёт противозаконности совершаемых им действий. Он не торопится, не нервничает, он просто пытается сделать то, что можно сделать.
Дюк боковым зрением видит торчащую на дальнем конце внешней стены будку постового. Она пуста.
Дюк подходит к двери, что ведёт внутрь корпуса, трогает ручку и понимает, что дверь не заперта. Дюк неодобрительно качает головой и думает, что потом — да, он настолько самоуверен, что думает о потом — надо будет обратить внимание местного начальства на недопустимую легкомысленность работников СИЗО.
Дюк заходит внутрь большого здания, которое остаётся холодным даже в разгар лета, и закрывает за собой дверь. Он запирает дверь, чтобы никто посторонний уже не мог сюда попасть. Чтобы никаких несчастных случаев. Время идёт, и подпиленные ножки в течение дня должны обрушить дело Беловых. Однако пока это не произошло, Дюк должен сыграть непривычную роль ангела-хранителя. Всего лишь час или два. Вывести Алену Белову из камеры и продержать в безопасном месте внутри СИЗО. Потом сюда сбежится все начальство, и ей уже ничего не будет угрожать. Но это будет через час или два.
И Дюк начинает свой путь по длинным коридорам СИЗО, где стены выкрашены в грязно-зелёный цвет, где то и дело раздаётся металлический скрип, где быстро забываешь о том, что есть свет, солнце, деревья, свобода.
Алена Белова шагает по такому же коридору в направлении кабинета следователя. Чтобы попасть туда, заключённую нужно перевести из одного корпуса в другой, миновав несколько постов охраны, дверей и решёток. Идти остаётся минуты три.
Из другого корпуса в том же направлении и также в сопровождении конвоира шагает Леонид Приходько, также известный под кличками Ходок и Клешня. Приходько обвиняется в убийстве четырех человек, совершенном с особой жестокостью. Доказательств преступления с избытком, и даже адвокат Клешни не сомневается, что тот получит пожизненное заключение.
И для Клешни совершенно безразлично — получить пожизненное за четыре убийства или же за пять. Он легко соглашается на переданное через адвоката предложение Айрапетова — округлить число жертв в обмен на некоторую сумму, которая скрасит старость матери Приходько. Клешня нежно любит старушку и не хочет, чтобы та нуждалась.
Он идёт впереди конвоира и попутно разминает кисти рук.
6
Молодой чеченец снова начинает говорить:
— Мы будем настаивать, что это наш «чемодан»…
— О господи, — вырывается у Второго. — Сколько можно про одно и то же?
— …но мы признаем, что вы потратились на то, чтобы привести «чемодан» в порядок, устранить неисправности и сохранять его в рабочем состоянии. Это мы признаем. Мы готовы вам за это заплатить.
Молодой чеченец показывает чемодан.
— Здесь сто тысяч долларов. Мы готовы вам их отдать.
— Да один залог в два раза больше!
В этом голосе звучит настоящая боль. Второй с удивлением видит, что из своей «кельи» выбрался Третий и что сейчас он в ярости. Второму хорошо известны побудительные мотивы Третьего, он отлично знает, что лишь незапланированные доходы заставляют его сердце биться быстрее и что лишь незапланированные траты приводят его в неконтролируемое бешенство.
Сегодняшние возможные убытки пробуждают в Третьем такую ненависть, что он способен объявить войну европейской стране средних размеров.
А молодой чеченец с изумлением смотрит на возникшего перед ним высокого седовласого мужчину в толстом вязаном джемпере. Мужчина орёт так, что у него на висках набухают сосуды. Молодой чеченец видит, что из кармана джемпера торчат несколько ручек, карандашей и маркеров, и отказывается что-либо понимать. Третий похож на не слишком ухоженного пенсионера, и он выглядит очень странно на фоне вооружённой охраны, чеченцев и серьёзных мужчин в тёмных костюмах.
Второй берет дело в свои руки, хотя его очень беспокоит, что Харкевич до сих пор не вернулся.
— Хватит, хватит, хватит, — говорит он сначала Третьему, потом чеченцам, потом всем остальным. — Я никому не позволю устроить из серьёзного коммерческого мероприятия базар. Кто-то из вас хочет устроить базар?
Никто не хочет, но молодой чеченец собирается снова рассказать о своих претензиях на «ядерный чемодан».
— Стоп, — останавливает его Второй. — Если никто не хочет базара, тогда мы должны прекратить орать друг на друга. У нас есть проблема — так ведь это бизнес, в бизнесе всё время возникают проблемы. Мы должны попробовать решить эту проблему так, чтобы были учтены интересы наши, ваши, — он показал на чеченцев. — И всех остальных.
— Ты, должно быть, великий волшебник.
Это сказал старший из чеченцев. Как смешно. Второму захотелось убить шутника.
— Я сказал — попробовать решить проблему.
Второй сделал паузу, но других желающих острить не нашлось. Слава богу.
— Итак, если мы все, тридцать человек, будем стоять и ругаться, ничего у нас не выйдет. Поэтому я предлагаю пройти в комнату для переговоров. Пройти не всем. Пойду я, как организатор торгов. Пойдёте вы, — он показал на чеченцев. — Потому что у вас есть претензии. И ещё должны пойти представители от остальных участников аукциона. Интересы у них у всех одинаковые, чтобы торги наконец состоялись, поэтому будет достаточно пары человек.
Серьёзные мужчины немедленно стали совещаться между собой, но Второй перекрыл этот гомон:
— Мне посоветовали…
Совещания прекратились, и все уставились на Второго.
— …взять в качестве представителей большинства вот этих господ.
— Кого? — переспросил Бондарев.
— Вас.
Глава 34
Радикальное решение проблемы
1
Неожиданно Алексей осознает, что упал и лежит на чём-то очень неудобном. Этим чем-то неудобным было тело Харкевича.
