— А у нашего Химика, у него это что — кличка, фамилия?
— Понятия не имею. Я же поисками Атлантиды не занимаюсь, клад Стеньки Разина на даче не ищу. За Химиком тоже никогда не бегал — несерьёзно все это…
Бондарев согласился и перевёл разговор на достоинства и недостатки только что принесённого харчо — Дюку явно было что сказать по этому вопросу.
А Директору надо будет при случае передать, что Химик — это несерьёзно, а его контакт с Черным Маликом — легенда Кавказских гор. Пусть так и передаст наверх, туда, где в игрушки не играют. Не просто так передаст, а как особое мнение Дюка. Ответные громы и молнии сверху станут достойной расплатой за этот обед, а особенно за корейское мясное блюдо, о котором Бондарев ещё долго не мог вспоминать без спазмов в желудке.
2
Директор подозрительно оглядел покрывало на гостиничной кровати, но потом всё же решил на него присесть, пробормотав про отсутствие правды в ногах.
— Значит, нет у нас больше полковника, — сказал он печально, будто потерял старого знакомого, который при всех своих недостатках всё же был ему дорог. — Нет полковника, нет тех фамилий, которые он знал.
— Ну как же, — Дюк выложил свой единственный козырь. — Человека в Москве он назвал.
— И это все? Одного человека назвал, и можно уже пулю в глаз? Да этому Фоменко ещё жить да жить, говорить да говорить… И ты, — разочарованный взгляд адресовался Бондареву. — Я же на тебя надеялся. Я думал, ты возьмёшь ситуацию под контроль, не дашь дров наломать этому деятелю.
— Когда я приехал, брать под контроль уже было нечего, — сказал Бондарев.
— Значит, долго ехал, — Директор явно был не в настроении. — Итак, что у нас в плюсе — фамилия человека в Москве и труп Фоменко. Труп в плюсе, потому что рано или поздно пришлось бы помочь этому товарищу угомониться. В минусе — тот же самый труп, потому что угомонили его не вовремя.
— Получается, что плюсов больше, чем минусов, — блеснул арифметическими способностями Дюк.
— В минусе также всё, что знал Фоменко, но не успел нам рассказать, — сказал Директор. — Так что минусов больше.
— Если Фоменко нет, то нет и прикрытия у тех бандитов, которым он раньше помогал, — напомнил Бондарев. — То есть они на какое-то время ослабли, и другие бандиты могут этим воспользоваться и попытаться отбить кусок рынка…
— Только ведь нужно этим другим бандитам намекнуть, — по-прежнему сухо сказал Директор, но Бондареву кивнул, одобряя его слова. — А то ведь там ребята простые, не сразу сообразят.
— Намекнём. Будет драка, в которой ослабнут и нынешние крутые, и те, кто на их место позарится. А когда они ослабнут, легче их будет поприжать.
— Обнадёжил, — хмыкнул Директор. — Человеком в Москве я сам займусь, а то вам поручишь и найдёшь на следующий день в Битцевском лесопарке холодный труп с пулей в башке. Но уж здесь-то вы сами доведёте до конца, можно надеяться?
— Можно, — сказал Дюк. Бондарев просто кивнул.
— Тогда подчищайте хвосты, и в Москву. Тебя, — Директор смотрел на Бондарева, — старые знакомые дожидаются. С их оптовыми складами и прочими чудесами света.
— Э-э…
— Что ещё?
— Один вопрос, — сказал Дюк и мило улыбнулся.
— Что там за вопрос?
— Да вы не пугайтесь…
— Он нашёл вам человека, — напрямую брякнул Бондарев.
— Кого?!
— Человека. Ну, это он так думает. Мы просто хотели ваше мнение узнать.
— Человека? В смысле — к нам в Контору? В смысле — на работу?
Бондарев трижды кивнул.
— Извините, а кто конкретно из вас двоих его нашёл?
Дюк гордо сказал:
— Это я.
— Вы меня просто пугаете, ребята, — сказал Директор.
3
Директор внимательно выслушал бондаревское предупреждение не пить местного кофе и кивнул.
— Я тебе тоже кое-что скажу, — негромко произнёс он, наблюдая за Дюком, суетящимся в другом конце гостиничного холла. — Весной этого года Дюк и Воробей вместе работали в Чехии.
— Не знал.
— Естественно.
— И что с того?
— Они не понравились друг другу. Причём сильно.
— Развейте, пожалуйста, вашу мысль, — вежливо попросил Бондарев, хмурясь. — А то я пока как-то не очень…
— Дюк — очень самолюбивый товарищ. Он очень болезненно переносит всякие приколы в свой адрес. Приколы — так ведь это теперь называется?
— И он от болезненного самолюбия сдал Воробья Акмалю? Подождал немного, подобран подходящий момент и сдал. Так, что ли?
— Сдать он его мог давно, просто Акмаль подбирал подходящий момент, чтобы без проблем взять Воробья.
— Акмаль никогда не ждёт подходящего момента, он всегда спешит. Это ему и подпортило карьеру.
— То есть ты считаешь…
— Дюк не подарок, но ваши эти предположения я считаю паранойей.
— Так я уже не мальчик, — ухмыльнулся Директор. — Доживи до моих лет, тут тебе и паранойя будет, и геморрой, и что там ещё с ними рифмуется… А моё дело — тебя предупредить. Пацана какого-то Дюк отыскал — тоже странно. Раньше за ним такого не водилось.
— Пацан как раз сгодится.
— Думаешь?
— Козлы отпущения всегда в цене, — сказал Бондарев. О том, что Дюк подозрительно много знает о проекте «Апостол» и о легендарном Химике, Бондарев Директору не сказал.
Зачем лишний раз нервировать начальство? Сами разберёмся.
Часть III
Глава 13
Алексей Белов: поиск
1
Очкастый сказал, что Алексей должен умереть. Вообще говорил преимущественно очкастый. Второй, тот, что разбил стакан и этим убедил Алексея в реальности происходящего, отмалчивался. Он лишь поглядывал исподлобья то на очкастого, то на Алексея. В обоих случаях взгляд его был насторожённым. Он словно ожидал подвоха то ли от своего напарника, то ли от Алексея.
— Ты должен умереть, — сказал очкастый. — Точнее, ты уже умер. Ничего страшного в этом нет. Ничего особенного в этом тоже нет. Конечно, большинство людей проживают одну жизнь, и смерть для них означает конец всего. Но это не твой случай. Твоя смерть — это начало другой жизни. Это твоя вторая попытка, если угодно. Первая была не очень. Месть, которой ты так увлёкся, — приятная штука, но она дорого стоит.
Он замолчал, всматриваясь в бледное и заострившееся лицо Алексея. Алексей насторожённо молчал. Тогда очкастый продолжил:
— Вторая попытка даётся не всем. И тебе она даётся не за здорово живёшь.
