Даже со всей этой нервотрепкой можно было уйти. Но было еще одно. И когда Маятник это увидел, то понял, что сегодняшний день станет одним из самых тяжких дней в его жизни.
То ли из-за газетного киоска, то ли из-за двери с надписью «Служебный вход», то ли еще откуда-то — а может быть, непосредственно из адского пламени — вышел ссутулившийся мужчина в сером свитере и быстро пошел на Маятника.
И Маятник попятился. А потом кинулся бежать — назад, к лифту. Большой Лева все понял без лишних слов и поволок туда же генеральскую дочку, а кто-то из парней попытался остановить Креста, и кто-то даже выстрелил, но Маятник предпочел не оборачиваться.
В ушах у него стояли истошные вопли, визг женщины-администратора, грохот падающих предметов, звон разбитого стекла, еще какой-то крик...
Выстрел. Выстрел. Опять выстрел.
И поверх всего этого та истеричка, которая все начала:
— Убийцы! Убийцы!
6
Маятник не заметил, что в вестибюле, помимо гостиничной охраны, находился еще и милицейский патруль, вызванный кем-то по поводу окровавленного Бурого, сидящего на ступенях гостиницы. Один из милиционеров был убит в первые секунды возникшей хаотической перестрелки.
Через семь минут в гостиницу прибыл милицейский спецназ.
Через полчаса в гостиницу приехали люди из ФСБ.
Если бы Маятник включил телевизор через час, то он узнал бы, что на шестом этаже гостиницы «Заря» засела группа террористов, взявшая в заложники нескольких человек. Под «террористами» подразумевался он сам. Маятник, и его люди.
К ночи гостиница была забита до отказа вооруженными людьми из самых разных силовых структур регионального и федерального значения. Могло показаться, что здесь собрались абсолютно все, кому до этого было хоть какое-то дело.
Но это было ложное впечатление. По-настоящему заинтересованные люди появились здесь позже.
И этого никто поначалу не заметил.
Глава 39
Мезенцев
1
Инга поставила пистолет на предохранитель и убрала его в сумочку.
— Я считаю, — сказала она без малейшей примеси издевательского прибалтийского акцента, — что тебе надо показаться врачу. Хорошему специалисту-психологу. Я не понимаю, почему вы все так этого боитесь. В Европе обычное дело — ходить на приемы к психиатру. Я прошла курс лечения — и мне помогло. Так что подумай над моим предложением.
— Над которым из них? — спросил Мезенцев, потому что предложение насчет консультации у психоаналитика было уже вторым по счету предложением Инги.
— Над всеми.
— Ладно, — сказал Мезенцев. Потому что больше сказать ему было нечего.
Если жизнь и вправду была игрой, то сейчас ему стоило признать, что проигрался он по-черному.
2
Пожалуй, он слишком спешил тогда. Слишком торопился вернуться в Волчанск.
Он думал, что обманул опасность. Думал, что она где-то там, далеко, носится за ним по Подмосковью или еще где, но она никак не может следовать за ним в Ростов, особенно учитывая тот извилистый хитроумный маршрут, которым Мезенцев добирался домой.
И в чем-то он был прав. Опасность не моталась за ним по разбитым дорогам, она поджидала его здесь, на месте.
— Твое счастье, что мне сейчас некогда этим заниматься, — сказал Мезенцев Алику.
Под «этим» он подразумевал то же, что и раньше, — мелкое жульничество, и ничего больше. Это были просто детские шалости по сравнению с тем, что случилось с. Мезенцевым в последние недели, так что было даже приятно говорить Алику о такой ерунде.
Но Алик-то говорил о чем-то другом.
— Евгений Петрович, это не я! — выпалил Алик, прижимая руки к груди в умоляющем жесте. — Вот вам крест, не я!
— Что — не ты?
— Не я это придумал...
Мезенцев нахмурился, пытаясь сообразить, куда это с перепугу понесло Алика, но тут в коридоре возник Сева, и Алик поспешно замолчал.
А Сева улыбнулся. Он всегда был улыбчив, аккуратен и деловит. Часы показывали полночь, а Сева был бодр и свеж, на нем была чистая рубашка, а галстук пришпилен элегантной булавкой.
— Вернулись, Евгений Петрович? — радушно сказал Сева.
— Ненадолго.
Сева понимающе кивнул. Он был воплощением лояльности своему хозяину, олицетворением надежной опоры своему хозяину...
Прислонившийся к стене Алик был олицетворением страха.
Но Мезенцев не разглядел этого страха, точнее подумал, что это затянувшаяся реакция на его слова про «много наворовал, пока меня тут не было».
— Парни, сделайте мне чего-нибудь пожрать, — распорядился Мезенцев. — И еще мне нужны бабки. Сколько у нас есть налом?
— Посмотрите в сейфе, — сказал Сева, мягко улыбаясь. — Все там.
— Ладно, — сказал Мезенцев. — Ужин мне тоже туда принесете... И кофе, покрепче.
— Хорошо, — это снова сказал Сева, а Алик словно утратил дар речи.
Мезенцев повернулся и пошел в кабинет. У него вдруг заныла шея, и он решил, что это его продуло в дороге.
Но, может быть, так он прочувствовал направленный ему в спину пристальный взгляд.
Мезенцев прошел в кабинет, закрыл за собой дверь и отпер сейф. Там лежала тощая пачка сотенных купюр. Мезенцев на всякий случай пошарил по полкам, ничего не нашел, пересчитал сотни, швырнул их на стол и основательно задумался.
В этот момент в дверь постучали.
— Сева, я тебе сейчас башку оторву за такие шутки... — начал Мезенцев. — Это не деньги, это курам на смех! Сейф пустой...
Но это был не Сева.
3
От Темы Боксера слегка попахивало перегаром, но Мезенцев был рад видеть его физиономию даже с таким дополнением. Увидеть сейчас Тему было сродни возвращению в свой старый уютный дом после суматошной и нервной поездки в далекую и небезопасную страну.
— А мне твои балбесы сказали, что ты вернулся, — сообщил Тема. — Черт, где тебя носило?
— Были дела, — уклончиво ответил Мезенцев. — А эти балбесы тут и вправду натворили всякого... — Он мотнул головой в сторону открытого сейфа. Тема с любопытством заглянул туда и разочарованно причмокнул.
— Грустное зрелище, — сказал он. — Ну да ладно, главное, что ты вернулся, что у тебя все в порядке...
— Ага, — сказал Мезенцев. Все в порядке. («Знал бы Тема... Но знать Теме было совершенно необязательно».)
— Вот и хорошо. — Расплывшийся в пьяной улыбке Тема пожал Мезенцеву и руку и так одобряюще похлопал по плечу, что Мезенцев почувствовал себя ковром, из которого выбивают пыль. — Вот и хорошо...
