— А чего ж он тогда там делает? — Лапшин ткнул пальцем в потолок.
— У меня такое ощущение, что его туда загнали. И он рад бы спуститься вниз и умотать в свой Белиз: или где он там наметил постоянное место проживания, но ему кто-то или что-то мешает. Поэтому мы не будем его вышибать с шестого этажа, мы мягко и сочувственно расспросим Маятника о его проблемах.
— На фига нам это надо? Давай просто поубиваем их всех. Ну что, мало за Маятником всякого разного висит?
— Много, — согласилась Морозова. — Так вот тем более странно, что такого мужика загнали под крышу. И он там молча сидит, ничего не просит и не требует.
— И еще заложников с собой утащил.
— Сколько заложников?
— Двое или трое.
— Кто?
— Точно установлена лишь женщина, дежурный администратор гостиницы. Она им просто под руку попалась, сидела вон там, на проходе...
Морозова посмотрела на треснутое стекло над конторкой администратора, где было аккуратно выведено: Reception — в надежде заманить иностранных туристов.
— Они выходили из гостиницы, — продолжат Лапшин. — Но охрана их тормознула. Люди Маятника открыли стрельбу, у охраны, на грех, тоже оказались стволы. Одного охранника положили на месте, но дальше прорваться Маятнику не удалось, они похватали заложников и поднялись наверх. Так там и сидят. Наверное, думают — ну и на фига мы это сделали?
Мобильник Морозовой прозвенел «Полетом Валькирий», и она приложила трубку к уху.
— Да? Что ты говоришь... Пусть зайдет сюда.
— Кто там? — спросил Лапшин.
— Отец заложницы. Увидел по телевизору, позвонил дочери, та не отвечает, он приехал сюда. Давай хотя бы выясним, кто она такая, как здесь оказалась... Может, есть какие-то связи с Маятником.
— Если отец об этом что-нибудь знает...
— Именно. — Морозова подошла к стойке администратора и, сверяясь с цифрами на листке бумаги, набрала номер. — Але, шестой этаж? Мальчики, позовите мне Жору. У вас там один Жора, его и позовите. Он по молодости, когда нервничал на допросах у ментов, раскачивался из стороны в сторону, вот его и прозвали Маятник. Вот мне его. Старая знакомая... Здравствуй, Жора. Это твой постоянный психотерапевт. Морозова. Какого черта ты делаешь? Ты уже месяц назад должен быть в Латинской Америке! Что ты за цирк тут устраиваешь?! Я понимаю. Но теперь ты черта с два отсюда просто так выйдешь, потому что на твою стрельбу сбежался полк спецназа, и они теперь просто так не уйдут. Они хотят тебя порвать. Что я? Я не могу разогнать целый полк спецназа. Даже в мои лучшие годы я бы не смогла этого сделать. А сейчас я обычная женщина средних лет, у меня пониженное давление, больная спина и куча комплексов по поводу личной жизни. И ты хочешь, чтобы я тебя спасала? Почему я должна это делать? Подожди, пожалуйста, не ори. Не ори, я тебе говорю. Подумай пока над моим вопросом, а я минут через пять-десять к тебе поднимусь, и уже тогда ты мне ответишь. Идет? Кстати, может, ты отпустишь девушку? Да не ори ты, не ори. Через десять минут. Все. Конец связи.
Она повесила трубку и посмотрела на Лапшина.
— Он не отпустит заложницу. И еще он орет, так что у меня уши закладывает. Он на взводе, Лапша. Что-то с ним нехорошее происходит. Что-то не то.
— Это отец заложницы, — сказал Лапшин, указав в глубь холла, где почти у самых дверей, рядом с Исой стоял высокий худой мужчина в плаще. — Поговоришь с ним?
— Попробую.
Они подошли к дверям.
— Вы отец той девушки, которая?..
— Она жила в этой гостинице... Я увидел по телевизору, что тут такие дела... Позвонил ей, но она не ответила. Я приехал сюда, искал ее среди эвакуированных... Ее там нет.
— И вы думаете, что она там?
— Где же ей еще быть?
— Хорошо, будьте неподалеку. Наберитесь терпения...
— Я понимаю, понимаю. Я сам из милиции.
— Вот как?
— Да, я майор милиции. Моя фамилия Афанасьев. Дочь зовут Настя. Она только вчера вернулась в город.
— То есть. — Морозова прошла за стойку администратора, включила компьютер и поманила пальцем Ису. — Нам надо здесь искать Анастасию Афанасьеву...
— Нет, у нее фамилия матери. Анастасия Мироненко.
— Иса, поищи в данных, — сказала Морозова. — Мироненко Анастасия. Мироненко... Настя... А где я могла раньше слышать это имя?
3
Прождав в засаде тридцать шесть часов и не дождавшись ровным счетом ничего и никого, Бондарев понял, что лопухнулся: Гриша Крестинский так и не пришел в назначенное место.
Бондарев выругался, потянулся так, что затрещали кости, и снова выругался. Куча времени была потрачена впустую. Нет, все надо делать самому, напрямую. Это рискованно, но по крайней мере это экономит время.
Он вышел на улицу и обнаружил, что уже то ли поздний вечер, то ли ночь. Как обычно, шел мелкий холодный дождь. Бондарев в очередной раз и без всякой надежды набрал номер Дворникова, но абонент традиционно не отозвался. В офисе Дворникова на автоответчике висело уже штук пять бондаревских сообщений, но проку от них не было никакого. Аристарх, похоже, совсем потерял интерес к тайнам и авантюрам. Или же Аристарх сам потерялся, что хуже, но...
Но никто не отменял задачи найти Гришу Крестинского. Теперь Бондареву нужно было либо идти спать, а уже с утра заново расставлять ловушки на Гришу Крестинского, либо... либо предположить, что ночевать Гриша все-таки приходит домой. Либо в свою комнатушку в подвале гостиницы «Заря». А если так, то можно будет взять его без всяких ловушек и ухищрений.
Бондарев прикинул достоинства и недостатки обоих вариантов. У второго варианта достоинств не было вообще, потому что даже если бы Бондарев и взял бы сейчас Гришу, то это означало несколько очень неспокойных ближайших часов, пока этого Гришу не переправят в Москву. А ведь Гриша мог и не найтись, а мог найтись, но при захвате удачно брыкнуться и пропороть Бондареву своими тесаками какой-нибудь жизненно важный орган. А Бондарев сейчас больше всего хотел спать, а не возиться с красноглазым Гришей.
Тем не менее он остановил такси и поехал к дому Крестинского. По дороге Бондарев дремал и сквозь эту дрему думал о том, что к нему на подмогу должен приехать Лапшин, да только что-то никак не едет. С Лапшиным бы они раскрутили Гришу на раз... Хотя... Лапшин хорош, когда перед ним поставишь мишень, а сам отойдешь в сторонку, чтобы осколками не зацепило. Лапшин — классный чистильщик, а как розыскник он слишком прямолинеен и тороплив. Вот Морозова — это хорошо, Морозова — женщина основательная, ценимая начальством. Именно поэтому Бондарев не очень верил, что Морозову двинут ему в помощь. Но пусть хоть Лапшин приедет, потому что мне этот город уже вот где... Не могу я один тащить это на себе...
Такси остановилось. Бондарев велел водителю отъехать за угол, а сам вошел в подъезд. Теперь Бондареву казалось, что кошачий запах бьет здесь изо всех щелей, распространившись далеко за пределы маленькой квартирки Крестинского.
