Его завели в дарчиевский кабинет и посадили за стол напротив двух очень мрачных мужчин, которых Монстр видел в первый, но не в последний раз.
— Где Романов? — спросили Монстра.
— Романов? Домой поехал, — ответил Монстр, удивляясь вопросу: он ожидал чего-то более стремного. Неизвестно чего именно, но уж никак не про Боба его должны были спрашивать.
— Откуда вы это знаете?
— Ну как... — задумался Монстр. — Если его нет на работе — значит, поехал домой. Куда же он еще мог поехать?
Мрачные мужчины переглянулись — Монстру показалось, что в их глазах мелькнуло раздражение. Еще ему показалось, что его ответ им не понравился.
— У него же день рождения завтра, — поспешил исправиться Монстр. — Наверное, по магазинам поехал. То, се... — многозначительно добавил он.
— Это он вам сказал, что поедет по магазинам?
— Нет, он мне не говорил про магазины, он просто пригласил меня на день рождения...
— То есть про магазины вы придумали сами?
— Ну... — Монстр смущенно улыбнулся. — Я не придумал, я предположил...
— Я тебе... — один из мужчин вдруг дернулся в направлении Монстра, но в последний миг диким усилием воли сдержался, остался за столом, отвернув лицо от Монстра, чтобы не сорваться снова — однако Монстр успел увидеть его глаза и успел изумиться и поразиться концентрации злобы и ненависти в этих глазах. Монстр не мог понять, почему этот человек, которого он видит впервые в жизни, уже так его ненавидит. Монстр не знал, что все так серьезно.
— То есть, — взял разговор в свои руки второй, более уравновешенный мужчина, — он вам ничего не говорил о своих планах на вторую половину дня? Ничего конкретного?
— Он только про день рождения сказал...
— Ясно.
Эти двое снова переглянулись. Затем они вышли, Монстр облегченно вздохнул, но поспешил — вошли другие люди, и вот теперь-то и начался настоящий кошмар, потому что Монстру устроили настоящий допрос по полной программе — с половины седьмого вечера и до двенадцати ночи вопросы задавались практически без перерыва, Монстра лишь однажды отпустили в туалет (с сопровождающим) и однажды принесли чашку кофе. Монстра гоняли по всей его карьере в «Рославе» и по жизни до «Рослава», его терзали вопросами о родственниках и знакомых, его изводили каверзными закидонами по поводу личной жизни, но самое главное — это был Романов. Из Монстра выжимали все, что он знал о Бобе, о его семье, о его характере, о его привычках, о его знакомых, о его родственниках, о его деньгах, о его тайных склонностях... Все слова Монстра фиксировал диктофон, и хотя фраза «Все сказанное может быть обращено против вас» не была произнесена вслух, она витала в воздухе, и это было понятно даже такому олуху, как Монстр.
Где-то часов в десять вечера Монстр улучил минуту, когда у вопрошающих кончилась кассета в диктофоне, и они отвлеклись на ее замену.
— А что стряслось-то? — спросил Монстр, невинно тараща большие серые глаза. — С чего такой сыр-бор?
— Это не «сыр-бор», — презрительно покосился на Монстра один из двоих. — Это...
Он так и не произнес следующего слова, потому что кассета встала на место и допрос продолжился. Но некоторое время спустя Монстр все же получил исчерпывающий ответ на свой вопрос. В половине двенадцатого в кабинет Дарчиева вошел тот самый нервный мужик из СБ. Он подозвал к себе двоих, что допрашивали Монстра, и все трое некоторое время разговаривали на пониженных тонах, причем нервный то и дело поглядывал в сторону Монстра, а тот старался этих взглядов не замечать или по крайней мере не показывать, что его эти взгляды пугают.
Разговор тех троих завершился внезапно — нервный оттолкнул своего собеседника, шагнул к Монстру и ухватил его пятерней за челюсть. Монстр очень удивился — такого с ним еще никто не делал.
— Слушай, ты, придурок, — прошипел нервный. — Если я узнаю, что ты был в курсе... Я тебя сотру в порошок, понял?! Мокрого места от тебя не останется! А я узнаю — я точно узнаю. Думай, мразь!!!
И Монстр подумал. Он подумал о том, что это очень хорошо — что он не в курсе. О чем бы ни шла речь, но он не в курсе. Совершенно точно. Тём не менее Монстру все равно было страшно. И ему вдруг захотелось в туалет.
Допрос продолжался еще некоторое время, потом Монстру дали поспать пару часов. И принялись за него вновь.
В субботу после обеда, еще не будучи полностью уверенным, что кошмар закончился, Монстр вышел из здания корпорации. Ему хотелось спать, у него болела спина от многочасового сидения на табурете, и еще у него слегка тряслись пальцы — потому что он помнил обещание того нервного мужика, которого, как Монстр потом узнал, звали Челюсть.
Монстр забрался в свой джип, захлопнул дверцу и минут пятнадцать просто сидел не двигаясь. Он пытался ощутить себя в безопасности, но получалось плохо. Даже похожий на танк джип не давал ему чувства уверенности, не давал покоя. Монстр включил радио, побродил по волнам в поисках чего-нибудь успокаивающего, но в эфире грохотала одна сплошная жизнерадостность, в которую Монстру почему-то не верилось. Он выключил радио, подождал, пока пальцы перестанут дрожать, а потом поехал домой.
Переступив порог квартиры, Монстр немедленно рванул к холодильнику, достал бутылку коньяка и, не отвлекаясь на поиск рюмки, сделал пару больших глотков. После чего лег в постель, свернулся калачиком и проспал одиннадцать часов. Затем Монстр встал, проверил, заперта ли входная дверь, и вернулся в постель.
Все воскресенье он просидел дома, никуда не выходя, глядя в телевизор и периодически наведываясь к холодильнику, чтобы достать очередную лепешку пиццы с грибами и разогреть ее в микроволновке. Монстру совершенно не хотелось набрать номер романовской квартиры или же подняться на лифте и позвонить в дверь. Ему не хотелось выяснить, что же случилось с Бобом Романовым. Ему не хотелось быть в курсе, потому что за это его обещали стереть в порошок. И Монстр предпочитал отсиживаться за запертой дверью в компании пиццы, пива и спортивного спутникового канала.
В понедельник он приехал на работу, но оказалось, что все компьютеры в их отделе демонтированы. Дарчиева на месте не было, и Монстр оказался в положении вынужденного бездельника. Никто ничего ему так и не объяснил, а сам Монстр по-прежнему боялся задавать вопросы.
Проболтавшись в офисе до пяти часов, все еще растерянный, но уже не столь запуганный Монстр поехал домой. На этот раз он не сразу шмыгнул в квартиру, а посмотрел с улицы на окна романовской квартиры. Там горел свет. Выходит, Борис был дома? Но тогда почему он не приехал на работу? Впрочем, Дарчиев тоже обретался непонятно где... Все это было странно и непонятно, но Монстр хорошо помнил предупреждение неврастеника из СБ, а потому загнал свое любопытство в глубокий темный подвал и запер там на большой навесной замок.
Дарчиев появился на работе во вторник после обеда, застав утомленного бездельем Монстра за разгадыванием кроссворда.
