Не в курсе, что именно искали в квартире?
Пат швырнул окурок на пол.
— Нет. Поедемте, сами поглядите. Вероятно, вас обрадует это ужасное зрелище.
То, что осталось от Тоди, уже никого не могло порадовать. Вся округлость его тела исчезла под натиском смерти. Он лежал, как гигантский мешок с дерьмом, такой же неприятный в мертвом виде, каким был живой.
Центр его лба украшало багрово-красное отверстие с рваными краями, обожженными выстрелом. Кто-то стрелял в него в упор и наверняка. Если у него и был затылок, то сейчас он был размазан по подушке.
К дому подкатила еще пара патрульных машин и через несколько секунд дом был забит копами. Один из репортеров стал приставать к Пату и ему было приказано убираться вон. Пат оставил меня с каким-то гражданином, пока занимался организацией обыска, надеясь найти то, что искал убийца.
Налюбовавшись вдоволь на труп Тоди, я спустился вниз и последовал за Патом, обследовавшем хаос в гостиной.
— Кто-то хорошо и бесшумно поработал?
— Здесь уже все обыскано, — усмехнулся Пат.
Я приподнял плетенное кресло и внимательно осмотрел его. На нем не было ни единой царапины, и ни на чем другом — тоже. Вероятно, комната была методично и тщательно проверена и все было аккуратно придвинуто и переставлено. В действиях убийцы даже наблюдался какой-то порядок. Все диванные подушки были разрезаны в одном и том же месте, все что можно было отвернуть и снять, было отвернуто и снято. Винты были рассыпаны по полу, переплеты были оборваны и лежали справа от кресла. Пат взял один из переплетов и заметил:
— Наверное, это была маленькая грязненькая штучка, раз ее тут искали.
Я подумал, что сказал что-то про себя, но оказалось, что сказал вслух, и повернувшийся ко мне Пат, спросил:
— Что?
Я промолчал, не желая говорить и отрицательно мотнул головой, хотя и по нервному тику глаз Пат мог бы понять, о чем я думаю. Пришел полицейский и позвал его осмотреть нишу в фундаменте. Я остался в комнате, где валялся Тоди, только теперь я ничего не мог у него спросить.
В помещение вошел другой коп и спросил, где Пат. Я объяснил, что тот внизу и сейчас вернется. Полицейский показал мне пачку фотографий.
— Взгляните на эти снимочки, — ухмыльнулся он. — Покойнику, наверное нравились такие.
— Дайте взглянуть.
Он стал передавать мне их один за другим. Половина снимков изображала известных в прошлом голливудских звезд в сильно обнаженном виде, вторая половина изображала сцены из спектаклей. Каждая фотография имела автографы и была адресована с любовью к Чарли Фаллону. Затем он протянул мне еще пару листков: на одном было обещание сделать еще ряд снимков, а на другом — личные телефоны крупных заправил на Бродвее. Здесь также частенько после фамилии следовала приписка: «... представить ф.»
Снова и снова Фаллон. Куда не повернешься, всюду это имя. Фаллон!
Арнольд Безия был из мальчиков Фаллона. Все подонки знают Фаллона и помнят его. Тоди тоже был связан с Фаллоном. Черт возьми, ведь он уже давно умер!
Я не стал ждать возвращения Пата, а попросил полицейского передать ему, что я позвоню завтра. Прежде чем я подошел к выходу, меня задержал все тот же репортер, пытаясь выяснить у меня суть дела, но я отказался с ним разговаривать.
Дождь немного утих, во всяком случае, был не таким яростным. Но любопытные все равно толпились перед воротами, прикрываясь зонтиками. Так уж притягательна смерть и так интересно поговорить на эту тему. И как раз в это время мне навстречу попался Генеральный со своими мальчиками. Его гнусная физиономия была мрачнее тучи. Ему никогда не нравилось, если его отрывали от другого дела. По всей вероятности, с облавой ему снова не повезло: утечка сведений продолжалась.
Если бы не было так поздно, я бы позвонил Мате, чтобы поблагодарить ее за алиби, но сегодня я не хотел никого видеть и ни с кем разговаривать.
Мне хотелось лечь и подумать, что делать дальше. Было время наметить другие пути для розысков убийцы. Через два квартала я остановился. остановил такси и поехал к своему дому.
Поднимаясь наверх, я опять увидел их. На этот раз их было двое. Один был здоровый, как буйвол, другой чуть поменьше. Маленький показал мне полицейский жетон, а здоровяк встал сбоку, готовясь перехватить меня, если я начну нервничать. Оба держали руки в карманах, чтобы я понял, что они не шутят.
— Полиция, браток, — сообщил маленький и спрятал жетон.
— Что вам угодно?
— Вы нужны. Поедете с нами.
— Подожди минутку, — проворчал второй и извлек пистолет из моей кобуры, ощерившись в неприятной улыбке. — У вас слишком дурной характер, с которым не следует носить оружие.
— А разве жетоны полицейских не имеют пластмассовых футляров?
Они переглянулись и в тот же миг я ощутил, как мой же пистолет уперся мне в спину. Здоровяк плотоядно усмехнулся.
— Умный парень. Вы хотите, чтобы мы действовали силой?
— Выстрел переполошит весь дом. В нашем спокойном квартале людям захочется узнать, что это за шум.
Пистолет еще сильнее уперся мне в спину.
— Все может быть, но вы уже не услышите этого. Пошли!
Это были настоящие профессионалы, а не какие-нибудь юнцы, играющие оружием.
Они отлично знали, где стоять, чтобы я не мог достать их, и как сделать, чтобы никто не обратил внимания, если меня потащат из дома. У одного из них в кармане обрисовывалась бутылка. Если меня оглушат, то потом, влив в рот виски, они смогут потащить меня, как пьяного, и если надо — понесут меня. Кто-то отдал приказ оглушить меня, если я буду сопротивляться.
Но я не стал сопротивляться. Мне и самому было интересно узнать, куда меня повезут. Мы спустились по лестнице.
— Где ваша машина?
Я кивнул в сторону машины. Он извлек у меня ключи, а другой в это время подал знак и машина, стоявшая от нас в ста футах, отъехала от тротуара и умчалась прочь.
Да, мне придется ехать на своей машине и, может быть, без возврата назад. Сначала меня куда-то отвезут, а куда я и сам не знаю. Необходимо было действовать и вести себя крайне осторожно, чтобы они не волновались.
Пусть думают, что я дурачок и согласен, чтобы меня прикончили без всякой суеты, пока парочка профессионалов щеголяет своей выучкой. Но сдерживался я с трудом: Внутри меня все бурлило и даже руки стали подрагивать от внутреннего напряжения. Что они собираются со мной делать? Неужели они воображают, что кроме них профессионалов нет? Может быть, раньше они не сталкивались с ними и им постоянно везло, но сейчас они имеют дело со мной.
Действительно, если они действуют так профессионально, зачем тогда им ехать в моей машине? Им надо было всего-навсего обыскать меня и машину тоже. В правом ботинке у меня был спрятан автоматический пистолет 32-го калибра. Это была их первая ошибка.
