Я взглянул на карточку, там стояло имя Греты, адрес “Гринвич-Виллидж” был перечеркнут, под ним стоял новый адрес: Сандло Отель, четырехразрядная ночлежка на Восьмой авеню. Какие-то значки внизу карточки, может быть, что-то говорили Гейтсу, но мне они были непонятны. В углу было одно имя “Хауэл”.
— Ну? — нетерпеливо спросила Далси.
— Это единственная нить, которая появилась у меня. Я собираюсь проследить ее.
— Может быть, вам лучше сначала позвонить?
— Нет. Боюсь, что спугну ее. — Я сжал руку Далси. — Спасибо, киска, я этого никогда не забуду.
Легкая дымка грусти мелькнула в ее лице.
— Не будет ли это нахальством, если... ну, я попрошу вас разрешить мне пойти с вами. Вы думаете, что я слишком любопытна?
Я взял ее за руку.
— Конечно, пойдем вместе, почему бы и нет?
* * *
Мы вышли из такси у Сандло Отеля и вошли в холл. Здесь жили люди, которые были бедны или слишком стары, чтобы найти что-нибудь поприличнее. Воздух в холле был затхлый и пропахший табаком, и этот запах запустения, казалось, витал в воздухе в течение долгого времени. Ковер, лежавший перед несколько скособоченными потертыми деревянными креслами, был весь в залысинах. Унылые пыльные пальмы в горшках торчали по углам холла, два растения стояли возле лифта, на котором висела табличка “Неисправен”.
Портье за стойкой сам по себе был анахронизмом. Он дремал в своем кресле, возле него стояли три пустые пивные бутылки. Я подошел к нему и спросил:
— У вас живет некая Грета Сервис?
Он посмотрел на меня сонным взглядом и покачал головой.
— Такой у нас нет.
— Вы уверены?
— Я же сказал вам.
Тут я вспомнил имя, написанное внизу карточки Греты, и спросил:
— Ну, а как насчет Хауэл?
Он полуобернулся и бросил взгляд на список, висевший на стене.
— 203, второй этаж, — и потянулся к телефону.
— Не утруждайте себя, — сказал я ему.
В какое-то мгновение он хотел рассердиться, потом посмотрел на меня широко раскрытыми глазами и отшатнулся. Пожав плечами, он снова удобно уселся в свое кресло. Я взял Далси за руку и увлек ее к лестнице.
Мне пришлось постучать два раза, прежде чем из-за двери раздался какой-то приглушенный звук. Я постучал еще раз, и тогда сонный голос произнес:
— Сейчас, сейчас, не ломайте дверь.
Я услышал шум падения опрокинутого стула, тихое проклятие, потом под дверью показалась полоска света. Звякнула цепочка, щелкнул замок, и дверь распахнулась. Я произнес:
— Привет, Грета!
Это была она. Не совсем Грета Сервис, что на фотографии, но все же она. Лицо ее несколько поблекло, красота не была такой яркой, как раньше, кожа утратила свою прежнюю свежесть, а глаза — ясность взгляда. Иссиня-черные волосы были спутаны и рассыпаны по плечам. На ней был дешевый купальный халат, который она придерживала рукой у горла, чтобы он не распахнулся.
Я втолкнул ее обратно в комнату, потянул за собой Далси и закрыл дверь. Грета, как видно, дошла до точки: комната была откровенно пустая, как раз настолько, чтобы не нарушать закона. В приоткрытом шкафу виднелось несколько платьев, пустая бутылка из-под джина валялась на ночном столике, на полу лежали осколки стакана.
Грета перевела взгляд с меня на Далси, а затем с Далси на меня.
— Что вам нужно?
— Вы, Грета, — повторил я.
Она молча посмотрела на меня и сказала:
— Мне кажется, я вас знаю.
— Майк Хаммер.
Теперь она узнала меня.
— Подонок! — прошипела она.
— Успокойся, детка. И не вздумай обвинять меня в том, что я засадил твоего брата. Ведь именно он попросил меня найти тебя.
Слегка смутившись, Грета отступила на шаг.
— Ну, вот ты меня нашел. А теперь убирайся отсюда.
Она почему-то избегала смотреть мне в глаза.
— Что с тобой произошло? — спросил я.
Она неохотно подняла голову, губы ее были плотно сжаты.
— Оставьте меня в покое.
— Гарри хочет видеть вас.
Она резко отвернулась, угрюмо уставившись в грязное оконное стекло.
— В таком виде?
— Думаю, что ему это безразлично.
— Передайте ему, что я навещу его, как только смогу.
— Что с вами случилось, Грета? — повторил я.
Мы обменялись взглядами в оконном стекле.
— Просто у меня ничего не вышло. У меня были великолепные идеи, но осуществить их не удалось.
— Ну, так что же мне передать Гарри?
— Я работаю, — ответила она. — Мне удается подзарабатывать по несколько долларов то там, то тут. Но мой час придет. — Голос ее звучал хрипло. Я ничего не ответил ей, и она резко повернулась к нам. Халат распахнулся, и ее чудесное тело отчетливо вырисовывалось под прозрачной ночной рубашкой во всем своем великолепии. — Скажите ему, чтобы он оставил меня в покое до тех пор, пока я все не устрою. И перестаньте преследовать меня. Я буду делать то, что сама сочту нужным, и не желаю, чтобы вы вмешивались в мои дела. Не так-то хорошо он сам устроился, ведь верно? Я-то, по крайней мере, на свободе и сделаю, что смогу. А теперь оставьте меня в покое и убирайтесь отсюда.
— Грета... не хотите ли поговорить со мной об Элен Постон?
Она никак не отреагировала на мой вопрос и равнодушно ответила:
— Она мертва. Покончила с собой.
— Почему?
— Откуда мне знать? Помешалась на каком-нибудь парне.
— А если это не было самоубийством? — спросил я.
Она чуть заметно вздрогнула и сжала кулаки.
— Если уж кто умер, то умер. Какое это теперь имеет значение?
— Для нее, конечно, никакого. Но, может быть, это важно для кого-то другого? Может, все же поговорим на эту тему?
Она отвернулась, подошла к шкафу и стала швырять с вешалки платья, кидая их в чемодан, стоявший на полу.
— Проклятие! — пробормотала она. — Придется убираться в другое место, где меня никто не найдет. — Она обернулась через плечо, глаза ее горели. — Немедленно убирайтесь отсюда!
— Не можем ли мы чем-нибудь помочь вам? — спросила Далси.
— Бессмысленно, — вставил я. — Нам лучше уйти. Пошли. На углу стояло несколько такси. Я посадил Далси в первую машину, попросил минутку подождать, а сам подошел к другому автомобилю. Завернув в свою визитную карточку пятидолларовую бумажку, я протянул ее водителю. Он нерешительно взял деньги, глаза его были настороженные. Я сказал:
