— И ты собираешься нанести ему визит?
— А ты что посоветуешь, куколка?
— Я советую: отдыхай.
* * *
Дежурный в приемной мотеля под названием «Цветок корицы» окинул нас недоверчивым взглядом, когда я заказал два отдельных номера. Что ж, понять его было можно. Наклейки и номерные знаки на припаркованных рядом машинах указывали на то, что мотель был весьма популярным местом в округе для разного рода рандеву. И бедняга никак не мог понять, к чему это мне понадобилось запихивать Вельду в отдельный номер.
В семь тридцать я встал и, злобный и голодный, забарабанил в ее дверь. Она отворила прежде, чем я замолотил в третий раз. Стояла на пороге, изображая крайнее возмущение и одетая в черный тренировочный костюм в зеленую искорку. На большинстве девушек подобное одеяние выглядело бы мешковато и нелепо, но в нем моя Вельда была просто загляденье. Ну картинка, и все тут!
Она спросила:
— Ты почему так поздно? Где ночевал? Не стыдно тебе шляться по ночам и...
— Ты что, прямо в этом собралась выходить? — проворчал я.
Брови ее взлетели.
— Послушай, Майк... — голос звучал раздраженно, — так уж я устроена, друг мой. Никаких хитростей, никаких там уловок или политиканства. Что думаю, то и говорю. Прости, но...
Я рассмеялся.
— Не стоит извиняться, куколка. Оставим это другим. Она обрадовалась, послала мне воздушный поцелуй, схватила сумочку, вышла и захлопнула за собой дверь.
Глава 9
Все было как в старые добрые времена и живо напомнило мне армейские будни, когда я, внимательно и издали, обозревал владения Лоренцо Понти. Мы припарковались в миле от них, а дальше шли пешком, продираясь сквозь густой кустарник и деревья, пока наконец не оказались на холме, откуда и открывалась взору загородная резиденция дона. Ничего претенциозного, довольно просторный дом для большой семьи, с лужайками, парой футбольных полей и фонарями, освещавшими одно поле в ночи — на тот случай, если кому вдруг взбредет в голову поиграть именно ночью. Или же это открытое пространство имело совсем иное предназначение и позволяло наблюдать за тем, не подбирается ли враг, готовый напасть на дом.
Вокруг здания, во всех, так сказать, стратегических точках, располагались цветочные клумбы высотой в центре до трех футов. Венчали их выложенные из камня художественные сооружения, которые могли защитить от пуль и в то же время не мешали общему обзору местности. Входная дверь отличалась невиданной массивностью, петли огромные. И без некоторых излишеств тоже не обошлось. Их украшала приятная глазу резьба.
Вельда протянула мне бинокль.
— Ни черта не вижу, — пробормотала она.
— Это потому, что ты городская девушка. — Мы сдвинулись немного вправо, и я навел окуляры бинокля на тень между одним из холмов и домом. Потом вернул ей бинокль и объяснил, что надо искать.
В конце концов она сообразила.
— Вижу тень... если ты это имел в виду.
— Именно это, котенок; И что ее отбрасывает, как ты думаешь?
Она проследила за направлением теней, отбрасываемых деревьями, и покачала головой.
— Похоже, что ничего...
— Правильно, потому как эта тень — углубление. И ведет эта канава прямехонько к окну на первом этаже. Ну-ка посмотри еще раз хорошенько.
Она поднесла бинокль к глазам, секунду-другую всматривалась, потом сказала:
— Странно, что тебя не было в Аламо.* Тогда бы мы ни за что не победили.
— Послушай, котенок, я бывал в этой церквушке задолго до того, как туда пытался прорваться Санта-Ана.** Теперь ты все видишь. В том числе, надеюсь, и четыре углубления, предназначенных для того, чтобы свободно войти или выйти из главного здания.
* Аламо — испанская католическая миссия-крепость в штате Техас, место обороны около 200 техасских повстанцев во время борьбы за независимость Мексики в 1836 г.
** Санта-Ана — генерал, возглавлявший отряд мексиканцев, напавших на крепость в Аламо.
— Вижу одно. Справа.
— Окна видишь?
— Лишь очертания... Похоже, стекол в них нет.
— И они забаррикадированы. И если приглядеться повнимательней, то заметишь, что под карнизами находятся деревянные щиты с несколькими прорезями в каждом. Наведи-ка на них бинокль, пока еще не стемнело.
Она навела и долго и внимательно изучала окна. Затем протянула бинокль мне, и я заметил, что между бровями у нее залегла тонкая морщинка.
— Вы удивляете меня, босс... — сказала она. — Для выходца из Нью-Йорка...
— Я же не говорил, что вырос в этом городе, котенок.
— О'кей, но что все это означает? Никак не пойму.
— Имение дона выстроено по принципу, использованному еще первопроходцами Америки. У него здесь настоящая крепость, вот что, причем видели мы лишь фасад. Эти прорези — нечто вроде бойниц — предназначены для ведения огня. Открываешь себе такое окошечко и спокойно целишься во врага снизу, причем, судя по размерам, оружие тут может быть самое солидное.
В голосе ее звучали недоверчивые нотки.
— И ты все равно хочешь туда пробраться?
— Я этого не говорил, — ответил я, улыбнувшись краешками губ. — Не удивлюсь, если все эти прелестные зеленые лужайки напичканы радиоуправляемыми минами.
— Почему именно радиоуправляемыми?
— Чтоб не подорвался кто-нибудь свой.
— Да кому еще захочется сюда соваться?
— Никому. Кроме тех, кто проживает в доме. Это уж точно.
Я отдал Вельде бинокль, она убрала его в свою бездонную сумочку.
— Знаешь, Майк, — сказала она, — мне кажется, я все же предпочитаю конторскую работу. Не надо торчать в засаде среди колючих кустов и шипов, среди всех этих сосновых иголок, которые так и норовят вонзиться в глаз. — Она отвела от лица сосновую ветку и тихо выругалась: — Черт!
— Прекрати нытье, — сказал я.
— К тому же в городе нет летучих мышей...
— И здесь их тоже нет, — напомнил я ей.
— А почему, кстати, их не было в пещере Гарриса? По телевизору то и дело показывают, как эти твари вылетают из старых пещер после захода солнца.
— Послушай, если тебе так хочется видеть этих мышей, я их найду. Разве тебе не известно, что...
— Что они и волоска на голове человека не тронут, — закончила за меня Вельда. — Да, знаю, у них есть какой-то врожденный радар, и вообще эти славные мышки ничего общего с вампирами не имеют, и ловят всяких вредных насекомых, и все такое... Но я, черт возьми, боюсь их, слышишь? И нечего меня дразнить!
