— Хэлло, милая, — сказал я Рондине.
Она видела и пистолет, и выражение моего лица в полутьме, и в глазах ее появился страх.
— Тайгер...
— Как ты меня нашла? — перебил я ее.
Рондина устало улыбнулась и сказала:
— Дежурный портье оказался очень заботливым. Он знал, что ты звонил мне и не застал дома, поэтому позвонил сам, предложив связаться с мистером Толботом, дважды звонившим мне.
— В результате такой оплошности подобные мне люди умирают. Как ты добиралась сюда?
Рондина села и откинулась на спинку кресла.
— За мной никто не следил. Я немного тренировалась, прежде чем попала в Америку... Помнишь?
— Может быть, крошка, но ты не знаешь все ходы и выходы. Любой хороший профессионал может создать у тебя впечатление, что ты справилась с задачей. Теперь мне нужно срочно отсюда сматываться.
— Прости, Тайгер, но ты часто звонил мне.
— Забудь об этом.
Опять не подумал о том, как остро и больно могу ранить ее тоном своего голоса, и улыбнулся, чтобы смягчить впечатление, но было поздно. Я стоял, любуясь невероятной красотой этой женщины. Однажды чуть не убил ее, думая, что ненавижу. Ведь был убежден, что она настоящая Рондина, чудом не прикончившая меня.
Даже теперь я чувствовал огонь желания, поднимающийся у меня в чреве, — такой сильный, что не мог устоять.
— Ты лишил меня моей брачной ночи, Тайгер. Старалась забыть об этом, но...
— Когда наступит наша ночь, тебе будет что вспомнить, крошка! Я пробовал тебе объяснить.
Она медленно покачала головой, и ее волосы тяжелыми волнами качнулись вдоль лица.
— Ты еще не рассчитался со мной. Ты можешь забыть об этом на время, а я нет.
— Послушай, крошка...
— Прежде чем ты примешься за дела и исполнишь свой долг, верни мне мою брачную ночь.
— Рондина...
— Я знаю все, что должно произойти, все, чего не знала прежде.
Она мягко улыбнулась, встала с грацией прелестного животного и очень медленно стала снимать свой туго подпоясанный плащ.
Под ним была надета лишь тонкая ночная рубашка из прозрачного черного нейлона, которую Рондина приобрела специально для этой ночи. Она так плотно прилегала к телу, что казалась второй кожей, так что даже биение сердца было заметно. Как прекрасна была симметрия ее грудей и бедер, тяжелых, словно снопы пшеницы! Она пошла к кровати, и их привычное колыхание казалось вызовом женщины мне — мужчине. Рондина откинулась на подушки, потом повернулась так, чтобы тяжелые волосы закрыли спину, и посмотрела на меня с призывом. Я уже знал, что ожидает меня — дикая радость плоти, непомерный огонь желания. А впервые я обладал ею при трагических обстоятельствах.
Теперь она хотела удержать меня и заставить быть с ней, зная, что я не смогу ей отказать.
Я шагнул вперед и коснулся ее лица, теряя власть над собой.
Вдруг раздался звонок.
— Не обращай внимания, — прошептала она.
Но я поднял трубку:
— Толбот слушает.
— Рэй Уоттс, Тайгер. Ты велел позвонить, как только что-нибудь выясню. Ты можешь говорить?
— Вполне, Рэй.
— Мы проследили крошку Дутко из Солнечной Долины до Лос-Анджелеса. Она четыре раза меняла документы за это время. Некоторое время работала в оптическом производстве, потом — в качестве технического советника под именем Элен Уэллс.
— Почему она сменила имя?
— Видимо, хотела избежать паблисити и всего, что связано с прошлым. Она привлекала внимание многих несколько лет подряд.
— У нее есть семья в России?
— Нет, и это помогло ей прижиться здесь.
— Где она теперь?
— Неделю назад женщина, подходящая по приметам, вышла из автобуса Лос-Анджелес — Нью-Йорк. У меня такое впечатление, что она где-то поблизости. Мне еще покопаться здесь, в Нью-Йорке?
— Нет, я займусь этим сам. Меньше времени уйдет.
— Ладно. Теперь слушай... Я отыскал ее друзей. Нескольких близких друзей, которые регулярно приезжали к ней в Солнечную Долину кататься на лыжах, и все они говорили на иностранных языках, главным образом на русском. Сама она любит свой родной язык, так что я бы прочесал эмигрантские районы, если ты понимаешь, что я имею в виду.
— У меня есть фото.
— Пока она там находилась, занималась с одним из профи отеля, он стрелок из лука. За несколько недель мастерски овладела этим делом. Она настоящий атлет. Попробуй и тут поискать.
— Заметано. Как у нее с политикой?
— Брось это, дружище. Пустой номер. Несколько групп намеревались использовать ее переход на нашу сторону в своих целях, но она не захотела иметь с ними ничего общего. Словом, она придерживается данных, записанных в ее документах о гражданстве.
— Под каким именем?
— Под своим.
— Адрес?
— 165, Чуэнга, Лос-Анджелес.
— Когда ее ждут обратно?
— Киностудия «Л.Г. продакшнз» начинает снимать новую картину через два месяца, она там занята. Что-то насчет Олимпийских игр. Соня — технический консультант и дублерша звезд. Звезда, само собой, уже утверждена на роль, а Дутко из тех редких женщин, которые не имеют желания сделаться известными актрисами. Она каскадерша. Я ее понимаю, особенная известность ни к чему. С такой фигурой прославиться несложно.
Я мог бы дать другое объяснение, но промолчал.
— Билл Копли получил задание взять след в Нью-Йорке, если я не смогу с тобой связаться, и ты мог бы встретиться с ним в нашем офисе. К этому времени он успел, наверное, ухватиться за пяточку. У него квартира где-то на восточных семидесятых.
— Хорошо, Рэй, я ему позвоню!
Повесив трубку, я тут же нашел в справочнике телефон агентства Уоттса. Ответа я не ожидал — и не получил его. Набрал домашний номер Копли, и после второй попытки кто-то поднял трубку и настороженно спросил:
— Да?
— Пожалуйста, Билла Копли.
— Кто говорит?
— Это не важно, приятель. По делу из агентства. Позовите его.
— Да, но...
— Тогда забудьте, — сказал я и положил трубку. Решив выяснить ситуацию, позвонил Уолли Гиббонсу, нашел его сразу и спросил, не случилось ли чего дома у Копли.
Ответ последовал быстро. В газету уже позвонили. Самоубийство при помощи газа. Указаны также адрес и имя — Уильям Копли, 36 лет, работал в агентстве Рэймонда Уоттса с командировками в Лос-Анджелес.
