— Спасибо. — Я щелкнул по фотографии Генри Франка. — Могу ее взять?
— Она ваша.
Я вгляделся в черты лица погибшего. Плешивый, близко посаженные маленькие глаза... Рот как у человека только что проглотившего уксус — недовольный, будто весь мир повинен в его посредственности. Посредственный... Он таким и был. Один из тех, кто борется с жизнью, а не за жизнь, потому что такие не способны доминировать над ней. Но если получше рассмотреть эту фотографию... Да, у Франка была рожа исполнителя.
Я сунул фото в карман и, кивнув Хардекеру, вышел.
* * *
Снаружи дождь после резких порывов перешел в монотонный. Он стучал по окнам и крышам, распространяя в воздухе запах моря.
Прошло уже много времени, и я снова направился к Винценту Смаллу. Это начинало действовать мне на нервы. У меня появилось такое ощущение, будто я обжигаю пальцы, желая схватить слишком горячий котел голыми руками. Следовало бы подождать, когда он остынет, но у меня не было на это времени. Совсем не было... Чего мне не хватало, так это химического реактива, который мог бы понизить температуру содержимого котла.
Скоро, очень скоро что-то прояснится, потому что где-то тысячи техников демонтируют электронную установку, устроенную Агрунски, и ищут ответвление, а ночь наполнена безликими людьми, преследующими этого человека, скрывшегося где-то на планете... А впереди всей этой охоты другой одинокий человек без лица, имеющий, возможно, большое, очень большое опережение. Он уже наступает на пятки Агрунски, который держит судьбу мира в своих руках и решает, что ему делать...
* * *
У Смалла в окне горел свет. Я заглянул в него, прежде чем позвонил. Профессор философии шагал по комнате, возбужденно разговаривая с кем-то, сидящим ко мне спиной. В один момент мне показалось, что я увидел профиль Вестера. Он тоже казался очень возбужденным.
— А-а-а, мистер Мэнн... Прошу вас, входите. Сюда.
Тревога наморщила его лоб, и он делал усилия, чтобы не жестикулировать.
— Я пытался повидаться с вами...
— Да, я уезжал...
Вестер приветствовал меня кивком, окинув взглядом, каким техники награждают профанов. Он нервно ерзал на своем кресле и каждую минуту подносил к губам стакан.
— Что вам предложить? — спросил меня Смалл.
— Ничего, спасибо.
— Как хотите... Вы разрешите мне один вопрос?
— Валяйте!
— Этот взрыв в мотеле... Он связан... — Смалл тревожно посмотрел вокруг себя, — с тем, что касается нас?
— В сущности, он должен был вывести из строя меня. Так же как и те пули, которые выпустили в тот вечер в нас с Вестером. Но также, мой дорогой, это все касается и вас. Ключ всего дела зовется Луи Агрунски. Пока мы его не найдем, вам придется привыкнуть к мысли, что вы находитесь в опасности.
— Мистер Мэнн, прошу вас... — Смалл с патетическим отчаянием сел наконец на кончик стула и уставился на свои руки, которые положил на колени. — Мы... мы говорили обо всем этом. — Он глазами попросил помощи Вестера, который выглядел совсем маленьким в глубоком кресле, и продолжил: — Мы начали обнаруживать в нем одну привычку...
— Какую?
— В поведении Луи. Что-то в нем было не так.
— Вы знали, что он наркоман?
Они снова обменялись взглядами. Атмосфера стала напряженной. Наконец, облизав губы, Вестер ответил на мой вопрос:
— Мы думали о чем-то в этом роде... Винцент и я даже говорили об этом.
— Недавно?
— Нет, еще перед исчезновением Луи. Его поведение казалось нам все более странным, и мы оба заметили, что во времена особой нервозности он уходил в ванную и возвращался оттуда подтянутым, в форме... Потом еще другая вещь...
— Какая же?
Снова заговорил Смалл:
— Однажды, когда я вешал его пиджак, из его кармана выпала коробка... В ней лежали шприц и много ампул. В то время я подумал, что это ему прописал врач после ранения. У меня не было никаких оснований подозревать нечто другое, пока его поведение...
Настало время дать им понять всю важность ситуации.
— Да, я знаю, и даже скажу вам, насколько он ненормален. У Агрунски редко встречающееся предрасположение к наркотикам. Оно у него появилось случайно, и он сразу оказался отравленным...
Смалл побледнел, закусив губу. Он был потрясен.
— До какой степени?
— Вы не поверите... Но прежде чем я вам скажу об этом, обязан вас предупредить: вы должны профильтровать все, что вам известно... Вы будете счастливы, если проснетесь в своем жилище живыми и невредимыми. — Я сделал паузу, чтобы дать им возможность получше переварить мои слова, потом сообщил: — Агрунски располагает возможностью взорвать мир. Он устроил в нашей системе ракетной обороны отвод, дающий ему возможность в любой момент пустить ее в ход. Он может нажать кнопку, когда только захочет. Если мы его не найдем прежде, чем он примет решение, мы пропали... Все.
Смалл проглотил слюну. Вестер продолжал сидеть неподвижно, глядя на свои руки.
— Луи любил говорить о принадлежащем ему поместье, — начал Смалл.
Ну вот, мы почти у цели. Мои руки сжались, затылок до боли напрягся.
— Но он не был откровенен, — сказал Смалл.
— Это поместье... где?
Смалл с жалким видом покачал головой, и снова его взгляд устремился за помощью к Вестеру, который, казалось, еще больше вжался в кресло.
— Мы говорили о нем. Луи приобрел какое-то рыбное местечко, за которым смотрит некий Вакс... Луи любит рыбу. Он говорил, что нашел именно то, что ему нужно: место, где он может размышлять, обдумывать то, что он называл своими проблемами.
— И вы не знаете, где находится это место?
— Нет. Мы обошли всех агентов по продаже недвижимости в городе и несколько человек, с которыми Луи был более или менее знаком... Ничего... Мы даже пытались найти это рыбное место и этого Вакса... но безрезультатно.
Все исчезло как дым! И вместе с тем это где-то тут, совсем близко... У меня появилось ощущение, что мне достаточно протянуть руку и сжать пальцы, но все тут же удалилось на тысячи километров...
Во всяком случае, Агрунски говорил. Он ведь мог сказать и другое... Боже мой! Хоть бы они еще что-нибудь вспомнили!
— Он часто упоминал об этом месте отдыха?
Ответил Вестер:
— Мне два раза... и оба раза... когда... когда чувствовал себя неважно...
— Как будто нуждался в подбадривании?
— Да.
Я посмотрел на Смалла:
— А вам?
