— Просто ждала моего... друга, Маркус. Помнишь Мако Хукера?
— Разве я смогу когда-нибудь забыть это имя? — Мужчины обменялись рукопожатием. Рука у Маркуса оказалась пухлой и мягкой. — Что-то вас не было видно после той вечеринки у Джуди.
— Был немного занят, Маркус. Этот Пожиратель, который тут завелся, не дает передышки. Скоро нас всех с ума сведет.
— Да, наслышан. Не нравится мне все это, не способствует рекламе. Пошли разные слухи...
— Это не слухи, — перебил его Мако.
— Но не думаете же вы...
— Там точно что-то есть. Урон причинен немалый.
Маркус Грей качнул головой.
— Только вряд ли это теперь будет влиять на наш проект. Джуди уже поведала вам хорошие новости?
— Просто не успела. Я только что прибыл.
— Так вот, по радио мы получили подтверждение, что еще четыре острова открыли свои порты для наших круизных лайнеров. Ряд корпораций согласился участвовать в открытии там казино, ряд розничных компаний претендует на получение эксклюзивных торговых прав. Но главное, мы заручились поддержкой местных властей. И с учетом всех этих благоприятных обстоятельств стоимость наших холдинговых акций сразу перевалит теперь за миллиард долларов.
— Я думал, ваши интересы ограничиваются лишь островами Ара и Пеолле.
— К сожалению, эту идею пришлось отвергнуть. Эта история с... Пожирателем, о ней растрезвонили на весь мир. Ее раздувает желтая пресса, иностранное телевидение... Это никуда не годится, ну, вы понимаете.
— Но островитяне очень рассчитывали на этот проект, тем более что первые шаги уже сделаны.
— Знаете, что я могу на это сказать, мистер Хукер? Бизнес есть бизнес. — Он покосился на Джуди и добавил: — Ты ведь тоже так считаешь, дорогая?
— Нет, Маркус. Я так не считаю. И папе тоже это вовсе не понравилось бы, будь он жив.
— К сожалению, у него уже не спросишь. Но, к счастью, все люди, имеющие свои акции в этой компании, и я... да и ты тоже, моя дорогая, все мы, владельцы «Полуночного круиза», понимаем, что именно так и должно быть. Другого пути не существует.
Улыбка в мгновение ока слетела с губ Маркуса. Он поцеловал Джуди руку, а Хукеру сказал:
— Всего хорошего, сэр, желаю приятно провести вечер.
Мако смотрел на удаляющуюся фигуру, и его так и подмывало пнуть этого Маркуса коленом под зад. Тут Джуди, видимо, решила уподобиться Билли Брайту и прочитала его мысли.
— Почему бы тебе не сделать это? — спросила она.
— Сделать что?
— Дать ему пинка по толстой заднице.
— К чему мне лишние неприятности? — буркнул Хукер в ответ. — А он что, действительно держит контрольный пакет?
— Да, и тут уж я ничего не могу поделать. У меня тоже есть свой пакет акций, и они хорошо окупаются, но все контролирует он. Папа не хотел обременять меня всеми этими деталями бизнеса. Он считал, что женщины рождены для того, чтоб о них заботились, и не их дело зарабатывать деньги.
— Видел бы он тебя теперь, — рассмеялся Мако. — Поставлять дары моря в рестораны Майами — не очень-то женское дело.
— Зато знал бы ты, сколько оно приносит денег! — Джуди отвернулась, посмотрела на танцующих, потом — на группу людей у стойки бара и добавила: — Знаешь, они мне совсем не нравятся, Мако. Сама я чертовски независимая личность. Наследство лежит в банке. Оно растет и растет, я ни разу не прикоснулась к этим деньгам. Если вдруг захочется что-то купить, предпочитаю делать это на деньги, заработанные мною лично.
Стоя у нее за спиной, Мако усмехнулся.
— Вот это, я понимаю, речь!
Она резко развернулась к нему, нахмурилась.
— Я отвечаю за каждое свое слово!
— Знаю, знаю.
— И ты в точности так же, как я, относишься к островитянам и островам Пеолле и Ара.
— Можешь не сомневаться, девочка.
— Тогда почему...
— Я ведь уже сказал, отличная получилась речь.
Тут вдруг она приблизилась и оказалась в его объятиях, и этот жест показался Хукеру самым естественным на свете. Прежде он как-то не слишком нуждался в женщинах. Нет, они были у него всегда, но ни разу не возникало желания удержать хоть одну из них надолго. И порой они помогали, но он знал, что большинство из того, что они умеют делать, сам он может сделать и лучше, и гораздо быстрей. И не придется чувствовать себя кому-то обязанным.
Аромат ее волос был так свеж, к нему примешивался легкий запах морской соли и каких-то цветов, нежный и приятный. Он навевал воспоминания о Флорида Киз, где можно было разгуливать теплой весенней ночью, причем без какой-то особой цели, просто гулять и наслаждаться неспешной прогулкой.
— О чем задумался, Мако?
— О «Клэмдипе».
Она закинула голову, заглянула ему в глаза.
— Ты ведь там была, куколка.
— А ты что там делал?
— То же, что и сейчас.
Руки Мако ощущали теплоту ее тела и еще еле уловимое и учащенное биение пульса под пальцами, там, где он придерживал ее за запястье.
— Мако...
— Что?
— Во всем виноват Билли. Только и знал, что рассказывал мне о тебе, с тех самых пор, как ты появился в наших краях.
Мако нежно сдул губами несколько темных волосков, выбившихся из ее прически возле уха, и кивнул.
— И со мной он проделывал то же самое.
— Вот ты и заинтересовался, да?
— Нет. А ты?
— Я тоже нет. Потому что кругом постоянно ошивались разные типы, которым были интересны только мои деньги.
— Ну а теперь?
Джуди потерлась головой о его подбородок, потом снова подняла голову и заглянула в глаза.
— Я просто без ума от твоей лодки.
— А от капитана?
— Гм...
Темп музыки внезапно изменился. Оркестр заиграл «Болеро» Равеля, с его чувственным повторяющимся ритмом, и ни один из присутствующих не осмелился под него танцевать. Вместо этого все потянулись к столикам и бару.
Но Джуди вдруг задвигалась в такт этой завораживающей музыке. Движения ее торса и рук были еле заметными, но Мако почувствовал их. Он ощущал, как переливаются мышца живота у него под руками, они словно говорили с ним, говорили о вещах, в которые было трудно поверить. Джуди не останавливалась, начала слегка раскачиваться в такт звукам, в такт все нарастающему темпу. И тогда Мако развернулся спиной к танцевальной площадке, словно прикрыл ее всем своим телом, а она улыбнулась голодной улыбкой, изогнула спину и притянула его к себе.
И вот он поцеловал ее, и это легкое теплое прикосновение к губам вдруг прожгло насквозь, так и пронзило тело и душу, и, оторвавшись от ее губ, он долго, наверное, целую минуту, молчал. Он до сих пор ощущал ее вкус и запах, а она вопросительно подняла на него глаза в надежде, что он наконец заговорит.
