Мейсон улыбнулся.
— Мы не ясновидящие, Пол. Если ты решишь придерживаться
подобного отношения к миру, то не посмеешь ничего изменить в каком бы то ни
было предмете. Тогда не позволительно даже разрывать на части клочок бумаги и
выбрасывать его. Нельзя мыть грязную посуду. Ты, таким образом, тоже
модифицируешь и уничтожаешь доказательства. Предмет становится доказательством
только тогда, когда ты знаешь или у тебя есть все основания считать, что он
каким-то образом соотносится с определенным преступлением.
— А у тебя нет никаких оснований считать, что этот револьвер
имеет отношение к какому-либо преступлению?
— Нет, — заявил Мейсон. — Я просто защищаю клиентку.
— А это как раз защитит клиентку?
— Может помочь. Я чувствую себя игроком, не ведающим, какие
карты уже участвовали в игре, и какие у нас козыри. Однако, мне сдали какие-то
карты. Не исключено, что плохие. Очень возможно, что самые худшие. Но я должен
играть таким образом, чтобы выиграть тем, что у меня есть.
— Не зная, какие карты уже участвовали в игре, и не зная
козырей?
— Все правильно, Пол.
— Да, нелегкая задача. Я рад, что я не адвокат. Что-нибудь
еще на сегодня есть, Перри?
— Пока нет.
Дрейк встал с кресла и ленивым шагом направился к двери. Он
остановился у выхода и обернулся к Мейсону.
— Это дело в Ровене сулит крупные неприятности, — заметил
он. Вовлечены большие деньги.
— Ты прав, Пол, — кивнул Мейсон.
Дрейк колебался несколько секунд, потом пожал плечами,
открыл дверь и вышел в коридор.
Делла Стрит встретилась взглядом с адвокатом и приподняла
брови в немом вопросе.
— Мы знаем, что этот револьвер является собственностью
Джорджа Анклитаса, — сказал Мейсон. — Я хочу вернуть его в ночной клуб Джорджа.
Нам придется…
Адвоката прервал телефонный звонок.
— Это Герти, — сказал Мейсон. — Послушай, что там, Делла.
Секретарша сняла трубку.
— Да, Герти? Минутку.
Делла Стрит подняла глаза на Мейсона.
— В приемной ждет мистер Хелман Эллис. Говорит, что ему
необходимо как можно быстрее встретиться с тобой. Он понимает, что рабочий день
уже закончился, но очень просит, чтобы ты его немедленно принял.
Мейсон минуту колебался, оценивая сложившуюся ситуацию, а
потом кивнул:
— Я встречусь с ним. Приглашай его, Делла.
— Я сейчас выйду, Герти, — сказала Делла Стрит в трубку и
положила ее на место.
— Веди себя, как обычно, — сказал Мейсон. — Запиши имя,
фамилию, адрес и номер телефона, по которому его можно найти.
— Хорошо, шеф.
Делла Стрит вышла в приемную.
Через несколько минут она вернулась в сопровождении мужчины
и представила:
— Мистер Мейсон. Мистер Эллис.
Адвокат поднялся со своего места и пожал руку посетителю.
Эллис оказался высоким мужчиной, моложе тридцати, с высокими
скулами, славянскими чертами лица, тонкими вытянутыми губами, голубыми глазами,
смотревшими прямо на собеседника. Его сильные пальцы крепко сжали руку Мейсона.
— Присаживайтесь, — предложил адвокат. — Чем могу быть вам
полезен?
— Не знаю, — ответил Эллис. — Зависит от ситуации.
— Я представляю Элен Робб.
— Именно поэтому я здесь, — сообщил Эллис.
— Что вас беспокоит?
— Моя жена.
— Я не занимаюсь бракоразводными процессами, — заявил
Мейсон. — Я специализируюсь на ведение дел в суде, в основном, уголовных.
Семейные отношения, контракты и все в таком роде меня просто не интересует.
— Моя жена собирается убить вашу клиентку, — сказал
посетитель.
Мейсон в удивлении приподнял брови.
— Оснований для ревности у нее нет, — продолжал Эллис. — Но
моя жена, как мне кажется, временно лишилась рассудка.
— Давайте уясним факты, — предложил Мейсон. — Вы довольно
много играли в покер в «Большом амбаре» и проиграли крупную сумму денег?
— Все правильно.
— Это не понравилось вашей жене?
— Ни одной жене не понравилось бы, если бы муж проиграл в
карты крупную сумму денег, — заметил Эллис.
— Элен Робб обращает на себя внимание в «Большом амбаре»?
— Они заставляют ее подавать себя так, чтобы на нее обращали
внимание, — поправил Хелман Эллис.
— И вы ею заинтересовались?
Эллис глубоко вдохнул воздух и заявил:
— Мистер Мейсон, я ее люблю.
— Но, тем не менее, утверждаете, что у вашей жены нет
оснований для ревности?
— Я это сформулирую по-другому, мистер Мейсон. Я… я держал
это в себе.
— То есть вы думаете, что держали это в себе.
— Что вы хотите сказать?
— Жена обычно чувствует подобное, — объяснил адвокат. — Если
вы влюблены в Элен Робб, то не сомневайтесь, что ваша жена очень быстро поняла,
что за вашими частыми посещениями «Большого амбара» стоит что-то еще, кроме
желания сыграть в покер.
— Она не представляет, что я чувствую на самом деле, —
возразил Эллис, — потому что я сам только недавно осознал, что по-настоящему
влюбился.
— Она поняла это раньше вас. В противном случае она не стала
бы вас ревновать.
— Она всегда была ревнивой. Она ревнует меня к любой
женщине, стоит мне только дважды на нее взглянуть.
— А вы на многих женщин смотрели дважды? — решил выяснить
Мейсон.
— Больше двух раз — практически ни на кого.
— Ладно. Рассказывайте, что случилось.
— Я знал, что Надин, моя жена, испытывает сильный
эмоциональный стресс. Я проиграл в покер какие-то деньги, я могу позволить себе
проигрывать в карты. Затем она устроила сцену. Вот этого я себе не могу
позволить — чтобы на меня поставили клеймо человека, уклоняющегося от уплаты
карточных долгов. Мистер Мейсон, если Надин подаст иск в суд, назвав ответчиком
Джорджа Анклитаса, с требованием вернуть деньги, проигранные мною в покер, то я
прославлюсь от тихоокеанского до атлантического побережья, как человек,
отказывающийся от карточных долгов, скряга, скупердяй и все в таком роде.
— А если игра велась нечестно? — спросил Мейсон.
