— И что вы сделали?
— Ничего. Элен никогда не встречалась со мной на яхте. Я
знал, что Надин не права, так что позволил ей уехать… Но я хочу, чтобы вы,
мистер Мейсон, знали, что моя жена сейчас находится в ужасном состоянии, она
готова пристрелить Элен Робб. Я прошу вас принять какие-то шаги, чтобы защитить
Элен.
— Вы знали, что между Элен Робб и Джорджем Анклитасом
произошла размолвка?
— Какая еще размолвка?
— Он ее уволил и поставил ей фингал под глазом, — сказал
Мейсон.
— Что? — воскликнул Эллис, приподнимаясь с места.
— Поставил ей фингал под глазом, — повторил Мейсон.
— Я его убью за это. Грубый, невоспитанный, наглый, лживый…
Эллис внезапно замолчал и поджал губы. Они вытянулись в
узкую, прямую линию.
— От имени мисс Робб я намерен подать иск, — сообщил Мейсон,
— называя ответчиком Джорджа Анклитаса и несколько его приятелей, компаньонов в
разных предприятиях, требуя шесть тысяч долларов в качестве штрафных убытков и
компенсации в размере полторы тысячи долларов за причиненные боль и страдания.
— Мистер Мейсон, теперь я думаю, что та игра велась
нечестно, — заявил Эллис. — Я считаю… я считаю, что Элен может вам кое-что об
этом рассказать. Я хочу отомстить Джорджу Анклитасу. Если он ударил Элен, то я
так его разукрашу, что он запомнит на всю жизнь. Я…
— А как это будет смотреться, если ваша жена подаст на
развод и назовет имя Элен Робб, как женщины, из-за которой она намерена
разводиться с вами? — спросил Мейсон.
На лице Эллиса появилось отчаяние.
— Вам следует учитывать несколько моментов, — сухо заметил
адвокат.
— Послушайте, мистер Мейсон, я могу кое-что предпринять. Я…
я готов оплатить ваш гонорар за возбуждение дела против Джорджа.
— А это как отразится на бракоразводном процессе?
Эллис помедлил, а потом сказал:
— Ладно. Я проиграл около десяти тысяч долларов в «Большом
амбаре». Теперь я уверен, что игра велась нечестно. Если вы согласитесь
выступить моим адвокатом в этом деле и вернете деньги, я заплачу вам пятьдесят
процентов того, что удастся получить назад, а также покрою все ваши расходы.
Нанимайте сыщиков, делайте все, что посчитаете нужным.
— Скорее всего, я не имею права выступать в подобной роли, —
сообщил Мейсон. — Я уже дал бесплатный совет вашей жене о том, как вернуть
общую собственность супругов, проигранную в азартной игре, независимо от того,
велась игра честно или нечестно.
— Мистер Мейсон, неужели вы не понимаете, что, в таком
случае, будет с моей репутацией? Я стану посмешищем…
— Не думаю, — перебил адвокат. — Если несколько женщин
выступят с подобными исками, то у владельцев игорных заведений появится пища
для размышлений, особенно у тех, кто ведет нечестную игру.
— Как раз наоборот, — с чувством заявил Эллис. — Эффект
будет прямо противоположный, мистер Мейсон. Те, кто придерживаются правил и не
пытаются обманывать клиентов, останутся не у дел. Если появится перспектива
судебного процесса с женами, требующими проигранной мужьями общей собственности
супругов, то честные владельцы игорных домов решат, что им не выжить в подобной
ситуации и закроют дело. С другой стороны, те, кто мошенничают в игре,
останутся. Я могу сформулировать это несколько по-другому: в деле останутся
только нечестные владельцы игорных домов.
— Да, в ваших словах есть разумное зерно, — согласился
Мейсон. — Я, конечно, не знаю, что произойдет, если факт, изложенный в
упомянутом мной решении, будет представлен на рассмотрение Верховного Суда
штата Калифорния или Верховного Суда соединенных Штатов. Однако, в настоящий
момент это новый взгляд на закон об общей собственности супругов. Интересное
развитие аспекта права. Мне хотелось бы понаблюдать, к чему приведет
рассмотрение нескольких подобных дел в суде.
— Я могу утверждать только одно, — заявил Хелман Эллис. —
Вы, несомненно, вставили палку в колесо игорного бизнеса Ровены. Джордж готов
на что угодно, только бы эта информация не стала достоянием общественности.
Наверное, вы в курсе, что моя жена решила организовать выступление на эту тему
в женском клубе и наняла адвоката по фамилии Гоури для этой цели, но Джордж
немедленно предложил ему взятку.
Мейсон в удивлении приподнял брови.
— Взятку? — переспросил он.
— Конечно. Все было сделано очень хитро. Джордж не ходил к
Гоури с деньгами, чтобы только тот не выступал на собрании, но у адвоката
появилось несколько новых клиентов, которые принесут ему неплохой доход. Они
намекнули ему, что им совсем не понравится, если он вдруг выступит в женском
клубе Ровены и выскажет там определенные идеи об азартных играх и общей
собственности супругов.
— Сам Гоури заявил мне, что никак не может связаться с вашей
женой, — заметил Мейсон.
— Да, он пытался до нее дозвониться, но только для того,
чтобы сообщить ей, что придется отложить собрание, потому что он не сможет на
нем выступить. Я предполагаю, что он также намеревался ей сказать, что изучив
упомянутое вами решение, он пришел к выводу, что оно недостаточно обосновано.
— А вам это откуда известно?
— Я разговаривал с ним по телефону. Я передаю вам его
мнение.
— Хорошо. Я обдумаю все, что вы мне рассказали. Если вам
удастся связаться с вашей женой, немедленно дайте мне знать, — попросил Мейсон.
— Мистер Мейсон, скажите мне, а Элен сейчас находится в
безопасном месте? Мне это необходимо знать. Вы гарантируете ее личную безопасность?
— Я не могу гарантировать личную безопасность кому бы то ни
было, — ответил Мейсон.
— А полиция?
— И она тоже. Если бы полиция предоставляла охрану каждой
женщине, которой угрожает ревнивая жена, то не осталось бы никого, чтобы
регулировать уличное движение.
— Но Элен находится в опасности! — воскликнул Эллис.
— Возможно, — согласился адвокат. — Однако, она хорошо
укрылась. Я не собираюсь пока сообщать, где она находится. Я благодарен вам за
предоставленную информацию. Вы должны понимать, мистер Эллис, что подобное
случается довольно часто. Возьмите любую газету, и вы найдете какую-нибудь
статью о том, как ревнивый муж отправился на квартиру жены, с которой уже
развелся, устроил сцену, застрелил ее, а потом покончил жизнь самоубийством.
Или, например, женщина угрожала оставить своего мужа, он заявил, что, если она
не хочет жить с ним, то никому другому не достанется, вытащил револьвер,
застрелил ее, а потом сдался властям. Эти эмоциональные преступления составляют
большую часть убийств, однако, на одного человека, фактически убитого при
подобных обстоятельствах, приходится около тысячи, подвергающихся угрозам.
Полиция просто не в состоянии предоставить каждому охрану.
