— И вы ударили ее?
— Ладно, я ударил ее! — заорал Джордж Анклитас.
— Спасибо, — спокойно сказал Мейсон. — Насколько мне
известно, вы ударили ее в глаз, не так ли?
— Я не знаю, куда. Врезал ей один раз.
— Вы видели у нее синяк под глазом?
— Видел.
— И вам предъявлен иск на сумму семь с половиной тысяч
долларов за нанесение физического и морального ущерба в связи с этим нападением
на обвиняемую?
— Я возражаю, Ваша Честь, — встал со своего места Гамильтон
Бергер. — Перекрестный допрос ведется не должным образом. Это несущественно,
недопустимо в качестве доказательства и не имеет отношения к делу.
Явно заинтересовавшийся судья Кейзер склонился вперед, чтобы
повнимательнее рассмотреть Джорджа Анклитаса.
— Возражение отклоняется, — решил он. — Это показывает
пристрастность свидетеля.
— Отвечайте на вопрос, — приказал Мейсон.
— Да, мне предъявлен иск. Иск может предъявить любой
адвокат. Но она еще ничего не получила и не получит.
— И вы намерены сделать все возможное, чтобы она ничего не
получила?
— Вы абсолютно правы. Вы подготовили этот иск с единственной
целью, мистер Мейсон, вы надеялись, что я пойду на компромисс. У меня для вас
новость: вы не получите ни цента.
— И поэтому я вам не нравлюсь? — уточнил Мейсон.
— Раз уж вы задали этот вопрос, а я нахожусь под присягой, я
заявляю вам, что терпеть вас не могу. Я вас ненавижу до мозга костей.
— Вы только раз взглянули на револьвер и дали показания, что
это именно тот револьвер, который вы подарили Хелману Эллису, — продолжил
Мейсон.
— Все правильно.
— Вы не смотрели на номер оружия?
— Мне это не требуется. Я знаю этот револьвер.
— Что вы о нем знаете?
— Мой партнер купил четыре револьвера, — объяснил Джордж
Анклитас. — Все сразу. В магазине «Охота и рыболовство» в Ровене. Он принес их
в наш ночной клуб и передал мне.
— Вы знаете их номера?
— Зачем мне их номера? — высокомерно спросил Анклитас. — Еще
не хватало, чтобы я держал в голове их номера.
— Все револьверы одинаковые?
— Да. Мы сделали специальный заказ.
— А ваш партнер отправился в магазин и забрал их?
— Я сделал заказ, потом мне позвонил владелец магазина и
сообщил, что револьверы присланы. Я послал за ними Хитреца Маркуса.
— Все четыре револьвера выглядят одинаково?
— Да.
— Тогда как вы можете утверждать, что это тот револьвер,
который вы передали Хелману Эллису? Каким образом вы отличаете его от трех
остальных, не взглянув на номер?
— Потому что я знаю этот револьвер.
— Что вы о нем знаете? Какие у него отличительные черты? Что
именно отличает его от других револьверов? — настаивал Мейсон.
— Например, у этого револьвера у дула имеется небольшая
царапина.
— Что-то еще?
— Не думаю.
— Где находятся еще три револьвера?
— У меня.
— Где у вас?
— Естественно, там, где я работаю. Я не ношу их с собой —
один в кармане брюк, другой — в кармане пиджака, — саркастически заметил
Анклитас.
— Как я вижу, приближается время окончания слушаний дел в
суде, — заметил Мейсон, обращаясь к судье Кейзеру. — Я хотел бы попросить этого
свидетеля вернуться для дачи показаний завтра утром и принести с собой те
револьверы.
Разгневанный Гамильтон Бергер вскочил на ноги.
— Перри Мейсон опять начинает выкидывать свои штучки, Ваша
Честь. Установленным фактом является то, что, как только обвиняемого
представляет мистер Мейсон, адвокат начинает неизвестно откуда доставать все
новые и новые револьверы. Они оказываются замешанными в дело, он играет ими,
словно фокусник, и путает всех и вся. Те три револьвера Джорджа Анклитаса имеют
не больше отношения к делу, чем револьверы, выставленные на продажу в магазине
«Охота и рыболовство» в Ровене.
— Я склонен согласиться с господином окружным прокурором, —
объявил судья Кейзер. — Я не понимаю, какое отношение они имеют к слушанию
дела.
— Свидетель идентифицировал револьвер, переданный им Хелману
Эллису, заявив, что у того револьвера имеется царапина дула, — объяснил Мейсон.
— Других отличительных черт у него нет.
— При сложившихся обстоятельствах этого достаточно, —
возразил Гамильтон Бергер.
Мейсон взял револьвер и сразу же сунул его в руки окружного
прокурора.
— Если вы так считаете, то, пожалуйста, покажите Суду, где
здесь царапина у дула, — обратился адвокат к Гамильтону Бергеру.
— Сами показывайте! — заорал окружной прокурор. — Я не
позволю вам отдавать мне приказы!
— Тогда, возможно, нам следует попросить об этом свидетеля,
— решил Мейсон. — Я предложил вам сделать это только потому, что вы абсолютно
уверены, что одной этой метки хватит для идентификации. Сейчас я передам
револьвер мистеру Анклитасу и попрошу его указать на царапину. — Мейсон
повернулся к свидетелю. — Мистер Анклитас, пожалуйста, покиньте свидетельскую
ложу, подойдите сюда и покажите Суду и окружному прокурору, где находится
царапина, о которой вы говорили, — попросил адвокат.
— Достаточно, если он покажет метку Суду, — заявил Гамильтон
Бергер. — Окружному прокурору не надо ничего показывать. Окружной прокурор и
так знает, что это за револьвер. Однако, окружной прокурор хотел бы обратить
внимание Высокого Суда на то, что следует проявлять максимум осторожности и не
упускать из виду эти револьверы, чтобы бирки, указывающие какие это
вещественные доказательства, не поменяли местами. В настоящий момент в дело
вовлечены два револьвера, и если предоставить адвокату защиты малейшую возможность…
— Замолчите, — холодным тоном перебил судья Кейзер. — У вас
нет повода для подобных заявлений, мистер Бергер. Свидетель, пройдите вперед и
покажите Суду ту царапину, о которой вы говорили.
Анклитас покинул свидетельскую ложу и направился к судье.
— У дула есть место, где поцарапан металл, — начал он. — У
нас возник спор, достаточно ли крепка пилка для ногтей, чтобы порезать металл,
и я провел пилкой по стволу. Я…
Джордж Анклитас внезапно замолчал, еще раз посмотрел на
револьвер, перевернул его, поднес поближе к свету и заявил:
