Гамильтон Бергер посмотрел на часы, потом на собравшихся
зрителей и армию газетных репортеров, победно улыбнулся и обратился к Хелману
Эллису:
— Мистер Эллис, вы помните при каких обстоятельствах мистер
Анклитас передал вам револьвер?
— Очень хорошо помню.
— Опишите их нам, пожалуйста.
— Мистер Анклитас и его партнер Хитрец Маркус поспорили о
револьвере. Я не в состоянии точно передать суть спора, потому что не знаю, как
он возник, но я видел, как Хитрец Маркус заплатил Джорджу Анклитасу пятьдесят
долларов. В этот момент мистер Анклитас держал в руках револьвер. Мне страшно
понравилось это оружие, и я сказал, что собираюсь тоже приобрести что-то для
защиты. В это время Хитрец, то есть мистер Маркус, опустил руку и вынул из-под
стойки еще один револьвер, идентичный тому, что держал мистер Анклитас, и
сказал что-то вроде: «У нас достаточно револьверов. Мы можем ему один подарить»
Мистер Маркус протянул мне револьвер, который достал из-под стойки, а Джордж
Анклитас подтвердил, что они дарят его мне. Таким образом, мне вручили не тот
револьвер, который держал мистер Анклитас, вернувшись из парикмахерской, где
они пилкой наносили на него метку, а тот, что мистер Маркус достал из-под
стойки.
Гамильтон Бергер кивнул и повернулся к Суду.
— Мне кажется, Ваша Честь, что теперь мы все объяснили, —
заявил окружной прокурор. — У меня больше нет вопросов.
— Вы намерены проводить перекрестный допрос? —
поинтересовался судья Кейзер у Мейсона.
— Да, Ваша Честь.
— Пожалуйста, примите к сведению, что Суд предоставит вам
все возможности, в разумных пределах, для проведения перекрестного допроса,
однако, мы не потерпим тактику, нацеленную на то, чтобы растянуть время, и
вопросы, заданные не по существу, а только лишь для того, чтобы добиться
отсрочки в принятии решений.
Мейсон поклонился судье и повернулся к свидетелю.
— Вы влюблены в обвиняемую? — спросил он.
— Нет, сэр.
— Вы когда-либо были влюблены в нее?
— Я возражаю, — встал со своего места Гамильтон Бергер. —
Перекрестный допрос ведется не должным образом.
— Возражение отклоняется, — постановил судья Кейзер.
— Думаю, что какое-то время я был в нее влюблен. По крайней
мере, очарован ею.
— Это правда, что ваша жена выяснила, что вы очарованы
обвиняемой?
— Я возражаю. Перекрестный допрос ведется не должным образом,
— снова перебил Гамильтон Бергер.
— Свидетели, представленные обвинением, заявили, что имела
место сцена между Элен Робб и Надин Эллис. Я имею право расспросить об этом
свидетеля.
— Да, мы представляли, что такая стычка имела место, —
подтвердил Гамильтон Бергер. — У адвоката защиты было право допросить того
свидетеля, который о ней рассказывал. Однако, этот свидетель не говорил ничего
подобного, а, следовательно, перекрестный допрос ведется не должным образом.
— Вопрос допустим для того, чтобы показать пристрастность
свидетеля, — заметил судья Кейзер.
— То, что имело место в прошлом, не показывает
пристрастности свидетеля, — возразил Гамильтон Бергер. — То, что жена свидетеля
начала ревновать, также не показывает его пристрастности. Вопрос в том, что
думает свидетель в настоящий момент. Его отношение к обвиняемой. Его мысли. Его
чувства. Его мнение. Его предубежденность. Или полное отсутствие предвзятости и
предубежденности.
— Я считаю, Ваша Честь, — обратился к судье Мейсон, — что
единственный верный путь показать все, перечисленное окружным прокурором, это
представить, какие отношения существовали между сторонами, не спрашивая
свидетеля, что он чувствует.
— Вы правы, — согласился судья Кейзер. — Однако, я не допущу
представления стычки между обвиняемой и погибшей через перекрестный допрос
этого свидетеля в настоящий момент.
— В таком случае, я перефразирую вопрос. — Мейсон снова
повернулся к свидетелю. — Присутствовали ли вы и участвовали ли вы в стычке в
то время, когда она имела место между вашей женой и Элен Робб по поводу вас и
когда ваша жена выступила с обвинениями?
— У меня то же самое возражение, — заявил Гамильтон Бергер.
— Этот вопрос допустим, — решил судья Кейзер.
— Вопрос предполагает факт, не представленный в качестве
доказательства, — заметил Гамильтон Бергер.
— Это доказательство, представленное хотя и не самим
свидетелем, но свидетелем, выставленным вами же, господин окружной прокурор.
Возражение отклоняется. Мистер Эллис, отвечайте на вопрос.
— Я в ней не участвовал, — сообщил Эллис.
— Вы виделись с обвиняемой восьмого числа текущего месяца? —
решил выяснить Мейсон.
— Да, сэр.
— В «Большом амбаре», где она работала?
— Да, сэр.
— Вы присутствовали в момент ее увольнения во вторник,
девятого числа текущего месяца?
— Нет, сэр.
— Вы виделись с ней в тот вечер, после того, как ее уволили?
— Я видел ее до того, как ее уволили.
— Я задал другой вопрос. Вы виделись с ней после того, как
ее уволили?
— Я… я не помню.
— Возможно, я в состоянии освежить вашу память, — сказал
Мейсон. — Обвиняемая отправилась в мотель «Прибрежный» в Коста-Месе. Вы тоже
поехали туда?
— Да, все правильно.
— И виделись там с ней?
— Очень короткое время.
— Когда вы видели ее в следующий раз?
— Я не помню. Я думаю… По-моему, только после того, как ее
арестовали.
— Вы не помните?
— Я не могу утверждать с полной уверенностью.
— Значит, вы не в состоянии вспомнить, виделись ли вы с
девушкой, которой были очарованы?
— Конечно, я виделся с ней, но после того, как ее
арестовали. Я не помню. Я виделся с ней столько раз, что мне сложно
воспроизвести в памяти их все.
— Вы помните, что виделись с ней в мотеле «Прибрежный»?
— Да, сэр.
— Вечером во вторник, девятого числа текущего месяца?
— Да, сэр.
— Как долго вы находились вместе с ней?
— Минут десять или пятнадцать.
— Куда вы отправились после встречи с обвиняемой?
— Я возражаю, — встал со своего места Гамильтон Бергер. —
Это несущественно, не допустимо в качестве доказательства и не имеет отношения
к делу. Это судебный процесс не над выступающим свидетелем.
