Торжественная часть уже завершилась. Тучные стада гостей либо лениво паслись возле длинных столов с напитками и закусками, либо беспорядочно перемещались по анфиладе празднично украшенных залов. Где-то негромко наигрывал джазовый оркестр; на сцене известный юморист сыпал заранее заготовленными забористыми остротами. Не знаю, как в Мексике, а на светских мероприятиях в России шутки редко бывают хорошего вкуса: наш бомонд не поощряет ненужного эстетства. Юморист, перемежавший сексуальную тему с клозетной, имел успех: раздавались взрывы хохота и аплодисменты. Официанты в белом приветливо улыбались.
Пробираясь сквозь нарядную толпу, я ловил обрывки долетавших до меня разговоров и обдумывал, что сказать Калошину, как вдруг наткнулся на Косумова. В черном костюме, с бокалом в руке, он шаг за шагом отжимал в угол длинноногую платиновую блондинку в белых лаковых сапогах и очень коротком платье из золотых чешуек. Воинственно торчавшие усы и блестевшие смоляные глаза прокурора не оставляли сомнений в его готовности перейти к быстрому и решительному штурму. Блондинка, напротив, жаждала долгой галантной осады с постоянным подкупом и капитуляцией где-нибудь в Европе. Она что-то щебетала про Париж.
Косумов двигал бровями и сбивал цену.
— Зачем куда-то далеко ехать? — с наждачным акцентом наседал он. — Надо быть патриотом. Что сейчас в Европе делать, осенью, а? Дождь смотреть? Здесь у нас в Подмосковье полно шикарных мест. У меня друг ресторан держит, называется «Три барашка». Такой шашлык готовят — пальчики оближешь! Можно прямо отсюда поехать.
— Я не хочу шашлык, — томно пищала блондинка, переливаясь золотой чешуей, как ящерица. — Я хочу улиток в виноградном соусе. Представьте себе, я ни разу не была во Франции!
Я подошел к ним.
— Не ожидал я от тебя, — с упреком негромко сказал я Косумову. — У тебя вилла в Италии, а ты показать ее девушке не хочешь. А потом еще удивляешься, почему за тебя замуж никто не идет. Ты бы еще порядочных женщин по блату в «Матросскую тишину» приглашал!
Косумов обернулся, узнал меня и расцвел. У нас ничем так нельзя польстить мужчине, как восхитившись в присутствии женщины главным мужским достоинством — величиной его кошелька.
— А, бешеный! — воскликнул он, обнимая меня. — Какими судьбами?
— Ой, у вас правда в Италии вилла? — всплеснула руками блондинка. — Как интересно! Я бы так хотела ее увидеть!
— И еще дом в Майами, — подлил я масла в огонь. — Только у него там сейчас ремонт. Бассейн перестраивают.
Судя по восторженным глазам блондинки, она была готова жить в Майами с Косумовым и без бассейна. Зато лицо Косумова приняло озабоченное выражение.
— Мы на минутку, — бросил он ей и отвел меня на шаг в сторону.
— Что там у вас нового слышно? — спросил он, понижая голос. — Прояснилось что-нибудь?
— Насчет Храповицкого?
— Да какого, к черту, Храповицкого! Насчет «Золотой нивы»! Мне из-за нее теперь хоть пулю в лоб пускай!
Я ведь кучу денег туда вложил, знаешь, да? Мы, конечно, взяли это дело под свой контроль, послали туда группу следователей, «важняков». Они каждый день мне лично докладывают, да только пока один порожняк идет. Буксуют, — он тяжело вздохнул.
Вообще-то я не очень интересовался новостями о «Золотой ниве», но говорить ему об этом счел неразумным. Он был один из немногих, кто мог нам помочь, и мне не хотелось его разочаровывать.
— Грешат на генерала, — пожал я плечами. — Он же исчез при загадочных обстоятельствах.
— Никуда он не исчезал! — нетерпеливо возразил Ко-сумов. — Здесь он, в Москве, дает показания. Сотрудничает со следствием. Это он от вас сбежал, из Уральска! Боялся, что его там пришьют, как этого Владика Гоздан-кера, и на него все повесят.
— Вот как? — поразился я. — А Боня мне рассказывал...
— Я Боне уши отрежу! — вскипел Косумов. — Не говори мне про него! Затянул меня в кидняк, развел, как лоха, а теперь прячется! На мои звонки не отвечает. Гарантии давал, мамой клялся! Владика этого мне сюда привозил! Оба расписки писали, документы на недвижимость показывали, залог обещали. И как я только мог им поверить?! Ведь сколько я таких мошенников на своем веку повидал! И ладно бы сам повелся, а то ведь еще наших ребят подтянул! Заместителя по следствию, представляешь, да?! Я своих четыреста вложил, и он — триста. Сейчас за мной с пистолетом бегает. Как напьется, по ночам звонит. Да еще двое наших ребят по сотке туда засунули. Считай, все вместе на лимон попали, это без процентов!
Теперь мне стало понятным нежелание Бони обращаться к Косумову. Возможно, Боня и не был записным красавцем, но к своим ушам, вероятно, относился бережно, справедливо полагая, что с ними он все-таки выглядел респектабельнее, чем без них.
Юморист тем временем вызвал на сцену владельца «Интеллектуальных систем» Гарика Саркисяна и предоставил ему слово. По ступеням живо взбежал маленький, толстенький смешливый господин в ядовито-изумрудном бархатном пиджаке и полосатой рубашке без галстука. У него было очень неглупое подвижное лицо, крупный нос, нависающий над подбородком, и редкие курчавые волосы.
Он раскланялся с залом, помахал кому-то рукой, вежливо осклабился и заговорил:
— После массового исхода евреев из Советского Союза их место в русской культуре заняли армяне. Так что если теперь вы встречаете подлинного русского интеллигента, то можете не сомневаться, что перед вами — армянин: — он подождал, пока стихнут смех и аплодисменты, и продолжил: — Мы, так сказать, лучшие представители российского бизнеса, отлично понимаем, какая ответственность лежит на наших широких плечах перед двумя нациями, — он озабоченно подвигал широкими, не по росту, подложными плечами.
Чувство юмора не входило в число достоинств Косумова.
— Ну, уж если он лучший представитель российского бизнеса, то кто же тогда худший? — свирепо фыркнул он. — Гитлер, что ли?
— Не любишь ты его? — заметил я полувопросительно.
— А за что его любить? Смотри, какой я худой, — он хлопнул себя по впалому животу. — И какой он толстый. Ест много, ворует много, а делится мало. Мебель они сюда контрабандой везут, налогов не платят, в казино наркотой приторговывают, бабки через свой банк отмывают. Воры в законе у него в доле сидят. Восемь лет ему прямо здесь можно давать, и пусть еще спасибо скажет!
— Глядите, Маша Кекс! — встрепенулась блондинка, тыча пальцем в проплывавшую мимо эстрадную звезду. — Что это она, опять пластику себе сделала? Ну надо же, каждые полгода под нож ложится! Губищи прямо как мячики теннисные. А грудь-то шестой номер, не меньше. Что люди с собой творят!
— А зад у нее тоже силиконовый? — вскользь поинтересовался Косумов, провожая глазами широкие бедра певички.
— Конечно! — не задумываясь, ответила блондинка.
Косумов потерял к звезде интерес и вернулся к Гарику.
— Это сейчас Гарик немного поутих, — неодобрительно проворчал он. — А в прошлом году у его «систем» война с конкурентами шла — такое творилось! И похищали друг друга, и убивали, и офисы взрывали.
