— Оля! — взмолился Вася. Но было поздно.
— Улетаешь?! — протянул Виктор, бросая на Васю убийственный взгляд. — А зачем тогда спектакль устраивал, отпрашивался?
— Да я просто заранее билеты заказал, — мямлил Вася, оправдываясь. — А то вдруг потом не окажется. Вопрос-то ведь сам понимаешь, жизни и смерти.
— А если бы Виктор тебя не отпустил? — не утерпел Плохиш, все еще топтавшийся у выхода.
Отвечать Плохишу Вася счел ниже своего достоинства. А может быть, ему просто нечего было сказать. Но взвинченная Ольга расслышала в реплике Плохиша нечто обидное для Васи и мгновенно отреагировала.
— Вася не нуждается в разрешениях, — колко отозвалась она. — Он сам в состоянии решать, когда ему лететь и куда.
Разумеется, Вася был не способен ни принимать, ни осуществлять самостоятельные решения. Иначе он немедленно провалился бы сквозь землю, ибо, судя по его несчастному, измученному лицу, это было единственное, чего он сейчас жаждал.
— Ольга! — снова воскликнул он, отчаявшись ее унять. Но хотя он и повторял ее имя на разные лады, она оставалась непреклонной.
— Ты едешь домой или нет? — требовательно осведомилась она.
Вася, понурившись, побрел к выходу. Чтобы скрыть обуревавшие его чувства, Виктор опять взялся за дротики, но на сей раз промахнулся, и Лисецкий на портрете не пострадал.
— Во вторник я жду тебя на работе! — напомнил он Васе металлическим голосом.
Вася молча кивнул, но Ольга снова вскинулась.
— В какой еще вторник?! — сердито переспросила она. — Во вторник мы будем в Лондоне!
— Оля! — взревел Вася в голос.
— И не появимся здесь, пока все не уляжется! — неумолимо договорила она.
Виктор замер с дротиком в руке. Плохиш хлопнул в ладоши.
— Опаньки! — в восторге выкрикнул он. — Похоже, не я один о своей шкуре переживаю!
Вася бессильно рухнул в кресло. Ольга недоуменно уставилась на него.
— Ты скрывал от них наш отъезд?! — запоздало догадалась она. — Но почему? Ведь это глупо!
Я не понял, что именно она считала глупым: оставаться здесь или таиться от нас. Впрочем, она не собиралась делать ни того, ни другого. От гнева на Васю ее бросило в жар, и она широко распахнула шубу, забыв, что на ней нет макияжа. Стало заметно, что у нее дряблая, неровная кожа и тонкие злые губы.
— Мы завтра, то есть уже сегодня, вылетаем в Москву, — твердо объявила она. — А оттуда — в Лондон.
— Понятно, — хмыкнул Виктор. — А переговоры с большими людьми?
Я не удержался и взглянул на Васю. Низко опустив голову, вдавившись в кресло, Вася сидел не шевелясь, боясь поднять глаза. Морально он был раздавлен.
— Но мы же через Москву летим, — пролепетал Вася еле слышно. — Я как раз и собирался там встретиться.
— Никаких встреч! — оборвала его Ольга. Она, видимо, подумала, что Виктор заставляет Васю вступать с кем-то в переговоры. — У нас совсем не будет времени. Мы прямо с самолета на самолет!
Это добило Васю. Он совсем сгорбился и пожух.
— А как же, в натуре, дружба?! — вдруг подал голос Плохиш. — Неужто ты и на дружбу забил?
Вася не ответил, лишь сильнее зажмурился.
— Он спасает семью! — Ольга встала за Васиной спиной и положила руки ему плечи, словно закрывая его от врагов. — Вы можете плевать на своих близких, это ваше личное дело. Но настоящий мужчина обязан в первую очередь позаботиться о своем ребенке! — ее голос опасно зазвенел сухими слезами. — И у тебя, Виктор, между прочим, тоже есть те, кто нуждается в твоей поддержке! Ты забыл о них? А я сегодня несколько раз разговаривала с Анжеликой. Она в ужасе. И она мечтает немедленно уехать.
— Вася, — поморщился Виктор. — Сделай что-нибудь, чтоб она заткнулась. А то у меня в ушах от нее закладывает.
— Я бы попросила так со мной не разговаривать! — взвизгнула Ольга.
— А я вообще не с тобой разговариваю, — ответил Виктор. — О чем мне с тобой говорить-то?
— Я жена твоего партнера! — выкрикнула она. — Мать его ребенка!
— Это какого же партнера ты жена? — удивился Виктор. — Храповицкого, что ли? Васькина-то законная половина, кажись, сейчас в Испании обитает. Или уже в Германию перебралась? Я что-то в вас запутался. У моих партнеров жен знаешь сколько? Черт ногу сломит! А ребенков — еще больше, и у всех есть матери. У меня у самого три матери. То есть не у меня лично, а у моих детей. А мало покажется, я свистну, и целая очередь желающих прибежит, под окнами выстроится. И все, представь себе, готовы стать матерями. Геройски рожать в Швейцарии, в Англии воспитывать да в Испанию на отдых ездить. Верно, Василий?
Грубость, с которой Виктор обращался с Ольгой, частично вывела Васю из оцепенения.
— Виктор, прекрати! — не очень уверенно проворчал он. — Что ты себе позволяешь!
Надо признать, что в роли семейного предводителя Ольга смотрелась гораздо увереннее Васи — и в защите, и в нападении. Васину попытку Виктор оставил без внимания. Он хмыкнул, словно у него появилась какая-то неожиданная мысль, почесал затылок, взял с барной стойки свой бокал с коньяком и пригубил.
— Нормально, — вслух одобрил он не то коньяк, не то идею. — Даже хорошо.
Вася бросил на него подозрительный взгляд. Виктор и впрямь выглядел очень довольным без всякой на то причины.
— Вася, пойдем, — торопила Ольга. Вася колебался, не зная, как поступить.
— Езжай, — загадочно посоветовал ему Виктор. — А то галстуки упаковать не успеешь. Куда ж ты без них? Потом все узнаешь.
Чем уступчивей становился Виктор, тем меньше это нравилось Васе.
— Что я должен потом узнать? — спросил он настороженно.
— То, что я убираю тебя из бизнеса, — легко отозвался Виктор. — Выкидываю. Считай, что ты стал простым российским безработным.
— Что значит выкидываешь? — оторопел Вася. Он даже встал с кресла. — Куда это ты меня выкидываешь? Да у нас с тобой акций поровну! Я такой же партнер, как и ты.
Виктор не спеша приблизился к Васе и остановился перед ним, расставив ноги и сунув руки в карманы.
— Партнером ты никогда не был, — медленно и как будто лениво заговорил он. — Больше я слушать эту туфту не желаю, она мне надоела. Какой из тебя партнер? Ты только под ногами путаться умеешь да дурь пороть. Никто тебя всерьез не принимает: ни мы с Храповицким, ни посторонние люди. Я, честно говоря, давно хотел тебя из учредителей вывести, да мне Храповицкий мешал. Уж очень ты ему удобен был, поскольку все время ему поддакивал, против меня играл. Нравилось ему такую дрессированную шавку держать. Но сейчас его нет, а я тебя в гробу видел. Поэтому я тебя и вышвыриваю. Ясно?
Произнося все это, Виктор не сводил с Васи вызывающего взгляда своих мутных наглых глаз. Неготовый к такому натиску, Вася слушал его с приоткрытым ртом и лишь конвульсивно вздрагивал, словно Виктор всаживал в него булавки.
