Он отодвинул рукав мундира и посмотрел на часы.
— Хорошие часики, — покачал он головой. — Дорогие. «Картье», кажется. Так вы говорили? Жалко даже.
Он шумно вздохнул. Наблюдать за этой дикой сценой было непереносимо.
— Да что с тобой, Валентин Сергеевич! — не выдержав, вспыхнул начальник УВД. — Ты в своем уме? Опомнись. Ты же генерал!
— Можете часы себе оставить, — поспешно проговорил Храповицкий.
Даже ему, кажется, уже было стыдно за потерявшего лицо Лихачева.
— Да нет, отдам, — твердил убитый генерал. — Как же оставить. Вы меня ими уже попрекали. Справедливо, между прочим, делали. Вы же когда дарили, не знали, до какого мордобоя между нами дойдет. Да, нехорошо, конечно, получилось. Совсем плохо. Вот и надо их возвратить. Отдам, отдам. Даже не спорьте.
Он начал снимать с руки золотые часы. Замок никак не расстегивался. Все следили за его движениями в мертвой тишине как завороженные. Наконец что-то тихонько щелкнуло, браслет поддался, и Лихачев положил часы на стол, с краю.
— Ну вот, — заметил он. — А теперь уже можно и извиняться. И на брудершафт пить. Целоваться-то будем? Взасос?
Он потянулся к бокалу и еще раз поправил лежавшие на столе часы, словно прощаясь с ними. Но сделал это так неловко, что они соскользнули на пол.
— Вот руки не тем концом вставлены! — выругался он на себя, с досадой. — Да вы не волнуйтесь! Я подниму. Я уронил, я и подниму.
Он сделал шаг, чтобы подобрать часы с пола. Но вместо этого, не удержав равновесия, качнулся вперед и наступил на них каблуком. Раздался тонкий хруст ломающегося стекла. Кто-то ахнул.
— Что ж ты что делаешь? — закричал губернатор. — Жалко же!
— Ой! — вскрикнул генерал, вторя ему. — Да как же я так?! Дорогую вещь испортил!
— Да забудьте о них! — нетерпеливо воскликнул Храповицкий. — Не в этом же дело!
Но Лихачев, не слыша его, не сводил удивленного взгляда с разбитых часов.
— Ничего не понимаю, — бормотал он. — Как же это? Что ж это выходит?
Он поднял голову и оглядел присутствующих одного за другим, словно прося их объяснить загадку. Но все молчали. Лихачев перевел взгляд на Храповицкого.
— Как же так, Владимир Леонидович? — повторял он в недоумении. — Ведь вы же говорили мне, что у них стекло-то особенное. Не колется оно! А оно — раз! И разбилось! Что же это получается, а?
Он казался совершенно потрясенным.
— А ведь действительно! — откликнулся озадаченный Вася. — Так не бывает!
— А может, фальшивые часики-то, а? — вдруг воскликнул Лихачев, словно озаренный догадкой. — Может, поддельные? Подарили мне черт-те что, а, Владимир Леонидович?
Его голос полез наверх. Теперь он стал обвиняющим.
— Дешевку мне подсунули?! За дорогую вещь выдали? Обмануть хотели? Купить?
— Да перестаньте же! — заорал губернатор.
— Ну уж нет! — перекрикивая его, заревел Лихачев. — Раз такой обман вскрылся, я извиняться отказываюсь! Наотрез! И пить отказываюсь. И целоваться не буду! Часы у вас фальшивые. И человек вы фальшивый, Владимир Леонидович! Насквозь вас вижу! Плевал я,.на подарки ваши. И на вас, Владимир Леонидович, я тоже плевал!
Он презрительно сплюнул на пол и прошествовал из комнаты. Никто не пытался его остановить. Все были шокированы. Уже в дверях Лихачев вдруг обернулся.
— А вы ему верите! — крикнул он, обращаясь к гостям не то с упреком, не то с торжеством. — Дешевке верите! Вы свои-то подарки проверьте! Может, всем им грош цена!
И он выскочил из комнаты, громко хлопнув дверью. Еще несколько минут никто не в силах был произнести ни слова.
Губернатор взял жену под руку.
— Пойдемте в зал, — нервно проговорил он. — А то без нас не начнут.
Он двинулся к выходу. Остальные поспешили следом, избегая смотреть на Храповицкого. Всем хотелось поскорее выбраться отсюда. Даже шумный Вихров выглядел притихшим и протрезвевшим.
— Весело вы тут живете! — заметил он, поеживаясь. Так получилось, что комнату последними покидали
Ольга, Вася и я.
— Дурдом какой-то! — прошептал мне на ухо ошарашенный Вася. — Психоклиника! Дай-ка я коньячку приму, а то сам свихнусь.
Он вернулся к столу и тут спохватился.
— А что же, правда, с этими часами случилось? У меня этих «Картье» штук восемь. И Ольге я дарил... Правда Оль? Сколько их роняли — никогда им ничего не было.
Не отвечая ему, Ольга наклонилась, подняла с пола все еще валявшиеся часы.
— Батюшки! — ахнула она. — Смотрите, смотрите! Да ведь это и не «Картье» вовсе!
Мы с Васей придвинулись к ней и, склонившись, тупо уставились на то, что она держала в руках. То, что издали казалось золотым изделием, было на самом деле обычными грошовыми часами, которыми обвешаны все уличные лотки. Легкий невесомый браслет был с желтым покрытием, кое-где облупившимся. Корпус был квадратный и действительно напоминал знаменитую модель Картье «танк». На этом сходство заканчивалось. На часах даже значилась другая марка, название которой ни мне, ни Васе ничего не говорило.
Вгорячах и на нервах все поверили генералу на слово. Никому и в голову не пришло присмотреться.
Вася даже забыл о коньяке.
— Да он что, рехнулся, что ли, этот Лихачев?! — пробормотал Вася.
— А может быть, он все нарочно разыграл? — неуверенно предположил я.
— Но зачем? — воскликнула Ольга.
В ответ мы только переглянулись. Никто из нас ничего не понимал.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
1
Как только мы оказались в зале, я тут же рассказал Храповицкому о нашем с Васей открытии. Он выслушал меня и хлопнул себя по коленке.
— Так я и знал, что этот клоун придуривается! — сердито буркнул Храповицкий. — Шут гороховый! Опять сухим из воды вышел. И главное — меня ухитрился подставить! Ведь все же купились, все поголовно! Егорка когда уходил, волком на меня смотрел. Спорить могу, он сегодня не заснет, пока этикетки на наших подарках не проверит. Ну пройдоха!
— Зря ты, конечно, так на него наехал, — заметил Виктор. — Видишь, как он выкрутился.
— Да бросьте вы, — вмешался неунывающий Вихров, к которому вернулось прекрасное расположение духа. — Прессовать его, конечно, не стоило, но сейчас-то что переживать?! Тем более что долго этот ваш умник в области не просидит. Или я ничего не понимаю в таких делах, или его уберут при первой же возможности. Ты лучше насчет сегодняшней вечеринки думай, — пихнул он в бок Храповицкого. — Андрюха, сколько нам девок соберешь?
— На всех хватит, — успокоил я.
