— С тем, что Храповицкий больше получит? — уточнил я.
— Да это и так понятно, — нетерпеливо поморщился Плохиш. — С тем, что я нормальный вариант предлагаю. Поговоришь с ним?
— А почему бы тебе не поговорить самому? — поинтересовался я. — Зачем в таких вопросах посредник?
— У нас не те отношения, — ответил Плохиш. — Он мне не доверяет. А вы с ним друзья. Это все знают. Учти, если он этого не сделает, Виктор сам его закажет. А может, уже заказал.
4
— А я и не знала, что ты общаешься с бандитами, — сказала Наташа, когда я вернулся.
— Он вообще-то интеллигентный человек, — ответил я. — Физик-теоретик. Просто сегодня ночевал в лаборатории, не выспался и выглядит неважно.
— Рассказывай, — засмеялась она. — Я бандитов за километр вижу. Между прочим, я к ним совсем неплохо отношусь. Лучше, чем к чиновникам. — Она состроила презрительную гримасу. — Не люблю, когда врут. Вообще плохо переношу фальшь. Бандиты, по крайней мере, открыто нарушают закон. И не рассказывают тебе тошнотворных историй о том, как они бескорыстно служат народу. — В ее словах мне послышался отголосок семейных обид.
— За что ты его так не любишь? — спросил я, не называя Кулакова по имени.
Она пожала плечами и откинула волосы.
— Я отца своего люблю, — ответила она просто. — Понимаю, что не вправе вмешиваться в жизнь родителей, и все такое. Но мне жаль, что у них с мамой не сложилось. По его, конечно, вине. Она тоже когда-то его очень любила. Он преподавал в университете. Пил. Изменял ей со студентками. Они ведь никогда не были женаты. Она долго терпела. А потом встретила отчима. Такого образцово-добропорядочного. Она работала инженером на заводе, а он был каким-то начальником. Он долго за ней ухаживал. Года полтора. И она согласилась. Мне было пять лет, и он меня удочерил. Представляешь? То есть, по документам он мне отец. По сравнению с моим родным отцом он казался маме настоящим мужчиной. Таким, знаешь, надежным. Женщины ведь больше всего, в конечном счете, ценят надежность. Хотя влюбляются, конечно, в негодяев. Вроде тебя. Не сердись, это я к слову. Ну вот. А потом выяснилось, что мы все принадлежим ему. Отчиму. Что мы его собственность. Что мама должна уволиться с работы и сидеть с детьми. А я должна отлично учиться и приходить домой в десять часов. Потому что его все знают. И мы должны дорожить его славным именем, которое носим. А уж когда его выбрали мэром, стало совсем невыносимо.
— И ты взбунтовалась?
— Говорю тебе, это был кошмар! Я вдруг поняла, что его ненавижу! Мы каждый день ссорились. Я хотела жить своей жизнью. Как мои подруги. Как все вокруг. Ходить в ночные клубы, встречаться с тем, кто мне нравится, а не кто нравится ему. Все это, конечно, детская чушь, но я хотела быть уверенной, что тот, кого я выберу, будет со мной ради меня, а не потому, что у меня папа мэр города. Короче, после долгих и утомительных сцен решено было купить мне отдельную квартиру и дать мне свободу. А заодно избавить моего брата Петю от моего пагубного влияния. А с отцом я и сейчас встречаюсь. Он слабый. Иногда занимает у меня деньги. Но он очень тонкий. И он страдает, хотя и старается это скрывать. Он до сих пор любит маму.
Она замолчала. Я хотел сказать что-то утешительное, но она вдруг улыбнулась и добавила:
— Хотя я совершенно уверена, что если бы вдруг случилось что-то фантастическое и она вновь к нему вернулась, чего я, честное слово, сейчас совсем не хочу, он опять бы ей изменял. Впрочем, хватит на эту тему. Какие у нас планы на сегодняшний вечер?
Ответ был понятен обоим. И все-таки я на секунду замешкался. Я не хотел повторять сделанную однажды глупость. Но еще меньше я хотел совершать то, что не смог бы потом исправить.
— У тебя дела? — спросила она понимающе.
— Да нет, — замялся я. Я взглянул в ее ночные глаза и опять выпал из времени и пространства. — Нет у меня никаких дел. Кстати, я не женат.
— Зачем ты мне об этом говоришь? — удивленно подняла она брови.
— Я и сам не знаю. — Я и вправду не знал. Точнее, догадывался. С ужасом. Я делал отчаянные попытки удержаться на краю. Я даже отвел взгляд.
— Я постараюсь тебе кое-то объяснить, — услышал я свой чужой голос. — Если, конечно, смогу. Потому что я сам не очень понимаю, что происходит. Если мы сейчас «поедем ко мне, то ты не уедешь завтра. Потому что я тебя не отпущу. Потому что я хочу видеть твое лицо на своей подушке. Вечером и утром. А я… так не привык. Я всегда жил как хотел, как считал нужным. И я не знаю, как ты примешь меня со всеми моими… привычками. И от каких из них мне предстоит отказаться. Потому что если ты уйдешь от меня завтра, это будет катастрофа. Может быть, я не вполне ко всему этому готов, как выражаются женщины. Но я боюсь потерять все это. Чего у меня так давно не было. И я счастлив, что это появилось, — добавил я непоследовательно.
— Ты серьезно говоришь? — недоверчиво спросила она. Ее глаза округлились и стали как у кошки. Совсем огромными.
Я кивнул.
— И все дело только в этом? Нет никакой другой причины?
Я решительно затряс головой.
— У тебя нет постоянной женщины? К которой ты поедешь сейчас? И с которой мне предстоят мучительные женские разговоры?
— До этой минуты не было.
— То есть, в первый раз ты мне отказал, потому что боялся разочароваться, а сейчас отказываешь, потому что, наоборот, боишься очароваться всерьез? Ты, кстати, помнишь, что отказываешь мне уже во второй раз?
— Я не отказываю, — смутился я.
— Смотри-ка, ты покраснел! — воскликнула она в восторге. — Вот уж не ожидала!
Она обняла меня и поцеловала в щеку. Скорее даже, коснулась щеки губами.
— Конечно, ты извращенец, — прошептала она, чему-то радуясь и по-прежнему обнимая меня. — И к тому же грубиян. Два раза подряд отказывать девушке — это же хамство. Я никогда тебе этого не прощу. Потому что я тоже… — ты понимаешь, что я хочу сказать?
— Нет, — ответил я, ликуя. Я догадывался, но мне хотелось, чтобы она сказала это сама.
Она наклонилась к моему уху совсем близко:
— Потому что я тоже в тебя влюблена. И я потом никогда от тебя не уйду. Не надейся.
Она отодвинулась, порылась в сумочке, достала ручку, вырвала листок из блокнота и записала номер телефона.
— Позвони мне, хорошо? Иначе я сама начну тебе названивать.
— Завтра, — сказал я. — Я позвоню тебе завтра. Пять раз.
— Семь, — ответила она. — Ты же не хочешь, чтобы я умерла.
Она опять осторожно коснулась меня губами, поднялась и вышла, улыбаясь.
Если вы знаете аптеку, где продаются таблетки от внезапных приступов острого помешательства, дайте мне, пожалуйста, адрес.
Глава седьмая
1
