Кот прикинул все «за» и «против», вспомнил, что завтра он
останется с Надеждой на целый день один в квартире, и решил пока придержать
информацию.
* * *
Спала Надежда плохо – в ушах стоял резкий голос старухи,
которая перечисляла фамилии женщин, утверждая, что они могут погибнуть, –
Эля Маленко, Настя Рубинина, Маша Чонишвили… И Лена Серебровская, которую уже
убили…
Конечно, самым умным в этой ситуации было бы пожать плечами,
сказать мысленно: «А мне-то какое до всего этого дело?» – и забыть. Но
во-первых, забыть не дадут средства массовой информации, они еще долго будут
мусолить убийство Елены Серебровской. А во-вторых, по отношению к старухе
получается не совсем честно. Она-то уверена, что говорила с Тасей, просила у
нее помощи и теперь небось ждет. А никто к ней не придет, потому что
неизвестная Тася находится в полном неведении и вряд ли соберется позвонить
старухе просто так. Во всяком случае, надеяться на это не стоит.
Тут Надежду Николаевну наконец осенило, что у нее же есть в
телефонном аппарате автоматический определитель номера с памятью. И там записан
старухин телефон. Так что нужно просто позвонить и объяснить пожилой женщине,
как все случилось. Это будет непросто, учитывая старухину глухоту, но Надежда
уж постарается. А то совесть замучает.
И надо было сделать это еще вчера, а до нее все доходит как
до жирафа. Просто удивительно, как плохо влияют антибиотики на умственные
способности!
Надежда пододвинула к себе аппарат, просмотрела память и
нашла номер вчерашней старухи. Набрав этот номер, поднесла трубку к уху и
откашлялась, чтобы голос звучал четко и разборчиво.
Однако из трубки доносились унылые длинные гудки.
Надежда положила трубку: наверное, бабулька удалилась в
ванную или какое-нибудь другое место…
Откуда-то бесшумно возник Бейсик, ловко вспрыгнул на колени
к хозяйке, громко мурлыкнул и посмотрел ей прямо в глаза. Казалось, он
спрашивал ее: «Чем это таким ты занимаешься? Может быть, пора угостить кота
чем-нибудь вкусным, а то сейчас наступило то самое неприятное время суток,
когда завтрак уже давно закончился, а до ужина еще ждать и ждать!»
– Ничего не получишь, – строго проговорила Надежда
Николаевна. – Ты и так слишком растолстел! Тебе непременно нужно сбросить
килограмм-другой!
Бейсик обиженно фыркнул и соскочил на пол. Неторопливо
двигаясь в сторону кухни, он бросил на хозяйку многообещающий взгляд: мол,
стоило бы рассказать Сан Санычу, какими подозрительными делами ты занимаешься в
его отсутствие!
– Смотри у меня! – пригрозила коту Надежда. –
Шантажисты, к твоему сведению, плохо кончают!
Она подождала еще немного и снова набрала телефон.
И опять ей ответили равнодушные длинные гудки.
Да что же это такое?
Может быть, старуха куда-то ушла?
Но ведь она прямым текстом сказала какой-то Тасе, что никуда
не выходит, что целый день будет дома…
В душе у Надежды Николаевны шевельнулось смутное
беспокойство. И еще – неосознанное чувство вины. Ведь эта старушка ждет свою
Тасю… Конечно, Надежда ни в чем не виновата, но, с другой стороны, если бы она
сумела объяснить старушке, что та ошиблась номером, она дозвонилась бы до своей
знакомой…
Чтобы успокоить свою совесть, она набрала телефон бюро
ремонта, назвала номер старухи и попросила проверить, все ли в порядке с ее
телефоном.
– Моя тетя целый день не отвечает, – соврала
Надежда. – Так вот я хочу проверить…
– Сорок три девяносто пять? – сочувственно
повторила женщина-диспетчер последние цифры номера. – Тяжело со стариками…
вот матери моей тоже семьдесят восемь… Железнодорожная, десять, квартира
двадцать четыре… нет, там ничего нету. Линия в порядке. Наверное, ушла
куда-нибудь ваша тетя…
– Может быть… – проговорила Надежда, уставившись
на телефон. – Может быть…
Она мысленно повторила адрес: Железнодорожная, десять… это
ведь совсем рядом! Конечно, муж будет ругаться, но, в конце концов, он
поругается и перестанет, а совесть будет точить ее днем и ночью. Да и потом,
как Саша узнает, что она выходила? Если только от нее самой, а уж она-то не
проболтается! Она только добежит до старушки, убедится, что та в полном
порядке, расскажет ей о недоразумении с телефонным звонком и тут же вернется
домой.
Рассудив так, она оделась и отправилась на Железнодорожную
улицу.
Правда, намерения «добежать дотуда» за пять минут оказались
неосуществимыми: Надежда Николаевна явно переоценила свои силы, она едва
ползла, время от времени ненадолго останавливаясь, чтобы перевести дыхание.
Последнюю вынужденную остановку она сделала рядом с домом
номер десять.
И увидела возле нужного подъезда две машины с включенными
синими «мигалками» и толпящихся вокруг них парней определенно милицейского
вида.
Тут ей стало по-настоящему плохо.
Неужели она опоздала и с незнакомой старушкой случилось несчастье?
Надежда без сил опустилась на скамейку, где уже сидели две
бодрые тетки среднего пенсионного возраста.
– Я чуть от страха не померла! – с горящими
глазами говорила одна из них, с рыжим «кренделем» на голове. –
Представляешь, Люба, звоню-звоню, а она все не открывает… Тогда уж ключи взяла,
что она мне дала, вхожу – а она мертва??!
– Нет, это и представить невозможно! – со сладким
ужасом в голосе ответила вторая, в перманентной завивке. – Это ты, Нюра,
просто настоящая героиня! Тебе памятник надо поставить! Каменный! При жизни! Я
бы, наверно, тут же на месте и окочурилась! Точно тебе говорю – памятник! И что
ты вообще об ней, об постороннем человеке, так заботилась – за это одно орден
полагается!
– Ну уж, орден! – зарделась рыжая. – Мы же
все люди… как не позаботиться о старом человеке! Главное дело, это какой ужас –
пакет на голову надет, прямо как в кино! Я, конечно, ничего там не трогала…
чтобы отпечатки остались… эти, в сериалах, всегда говорят, чтобы ничего не
трогать… выскочила сразу и в милицию позвон??ла… ну, эти-то быстро приехали!
– Это хорошо, что у тебя ключи были, – вторила
завитая. – А то бы она там неделю пролежала…
– Не говори, Люба, – вздохнула рыжая. – Так
вот помрешь, и никто ведь не вспомнит… Это еще хорошо, что у нее родственники
имеются, а то ведь до старого человека никому и дела нет…
– Это только один разговор, что родственники, –
отозвалась вторая. – Они только насчет квартиры родственники, а продуктов
лишний раз занести – их нету…
– Это вы, случайно, не про женщину из двадцать четвертой
квартиры говорите? – вступила в разговор Надежда, в глубине души надеясь
на отрицательный ответ.
– Про нее, про Варвару Степановну, – подтвердила
тетка с «кренделем». – А вы почему интересуетесь? Вы ей кто же будете? Вы
ей, случайно, родней не доводитесь?
