– Ну уж нет! – Он побагровел. – Ей я
разрешал, но вам…
– Прошу прощения… Стас… – смутилась
Надежда, – у вас у самого какой номер телефона?
– А вам это зачем?
– Надо… я вам сейчас все объясню…
– Какой нужен – мобила?
– Нет, обычный, городской…
Стас продиктовал ей семизначный номер.
– Ну вот, – радостно проговорила Надежда, – я
так и думала!
– Чего думали-то?
– Стас, – медленно, как ребенку, проговорила
она, – вы не заметили, что наши с вами номера отличаются всего одной
цифрой?
– Как? – Он положил перед собой листок с номером
Надежды Николаевны, уставился на него, шевеля губами, и поднял взгляд. –
Точно! Это же надо, такое совпадение! Ну и что из этого?
– Как – что? – Надежда удивленно захлопала
глазами. – Неужели вам не ясно? Ваша тетя звонила вам, но ошиблась в одной
цифре и попала ко мне… а второй раз она нажала клавишу «повтор» и, само собой,
снова попала ко мне!
– Да?! – недоверчиво переспросил Стас. – Ну и
о чем же вы с ней разговаривали?
– Я с ней – ни о чем, а она… вы ведь знаете, что ваша
тетя плохо слышала?
– Ну да, – кивнул Стас.
– Так вот, она думала, что разговаривает с вами… Да у
меня еще голос хриплый…
Надежда передала Стасу все, что в тот день услышала от
Варвары Степановны. Он внимательно выслушал ее, и на его лице отразилось
глубокое раздумье.
– Да, – недоверчиво выпалил он после длинной
паузы. – А вы ей зачем звонили? И откуда узнали ее номер?
На его лице появилось торжествующее выражение, как будто он
ловко поймал Надежду.
– У меня такой же телефон, с автоматическим
определителем и памятью, – ответила Надежда, предъявив гостю свой
продвинутый аппарат. – И вот, когда я стала беспокоиться за вашу тетю, я
решила позвонить ей и предупредить… но оказалось, что уже поздно.
И она рассказала Стасу про убийство журналистки
Серебровской, и про то, как она попыталась предупредить Варвару Степановну, и
даже про то, как отправилась на Железнодорожную улицу. Только про визит в
поликлинику пока промолчала. И про роженицу Машу Чонишвили тоже, ее беспокоить
нельзя.
– Ну вот, – закончила она. – Так что я
подозреваю… то есть вовсе не сомневаюсь, что тот человек, который убил
Серебровскую, расправился и с вашей тетей…
– Убью гада! – рявкнул Стас.
– Похвальное желание, – одобрила Надежда
Николаевна. – Только, мне кажется, лучше найти его и передать милиции. Для
вашей карьеры это будет как-то безопаснее. Кстати, Стас, кем вы работаете?
Если, конечно, это не секрет…
– Почему секрет? – Стас широко улыбнулся. – Я
вообще-то телохранитель…
– Я примерно так и думала, – кивнула
Надежда. – Так что у вас есть кое-какие возможности… технические, и вообще…
думаю, мы с вами сработаемся…
– С вами? – удивленно переспросил Стас и с ног до
головы оглядел Надежду. – А вы-то тут при чем?
– Ну, знаете… честно говоря, у меня есть некоторый опыт
в таких делах… внешность, знаете ли, бывает обманчивой…
– Ну уж нет! – выпалил Стас. – Я с вами
никаких дел иметь не собираюсь! Вы варенье варите – кстати, очень хорошее. Вот
и продолжайте его варить! А это дело мое личное. Этот гад мою родную тетку
убил, и я теперь его из-под земли достану. Кроме того, на меня подозрение в этом
деле падает, так что мне волей-неволей нужно его найти, чтобы оправдаться. А
вам тут делать нечего!
Надежда подумала, что эти слова горячо одобрил бы ее муж,
Сан Саныч, который тоже терпеть не мог, когда Надежда лезет не в свои дела. Но
остаться в стороне от расследования она тоже никак не могла. Особенно когда
вспомнила, что покойная Варвара Степановна перечисляла несколько имен девушек
или молодых женщин, которым тоже угрожала опасность.
Вспомнив про мужа, Надежда сообразила, что скоро он придет с
работы.
Если в начале визита Стаса она мечтала дотянуть до
возвращения мужа, то теперь забеспокоилась, что тот застанет у нее Стаса и
поймет, что она опять влезла в какую-то авантюру. Поэтому она взглянула на часы
и заторопилась:
– Знаете, Стас, наверное, вы правы. Лучше, когда каждый
занимается своим собственным делом. Я буду варить варенье и готовить для мужа
обед, а вы – искать убийцу своей тети…
Стас тяжело поднялся. При этом благодаря своим внушительным
габаритам он опрокинул табуретку и едва не своротил плечом подвесной кухонный
шкафчик. Он принялся многословно извиняться перед Надеждой Николаевной за
причиненное беспокойство, при этом так энергично жестикулировал, что она стала
опасаться за остальную мебель.
– Варенья с собой не хотите? – спохватилась она,
уже проводив его до двери.
По тому, как Стас смущенно порозовел, Надежда поняла, что
ответ положительный, и принесла из холодильника полную банку крыжовенного
варенья.
– Если что – обращайтесь! – сказал Стас на
прощание.
Это прозвучало весьма обнадеживающе, хотя он и не уточнил,
какое «если что» имеет в виду.
Надежда закрыла за странным гостем дверь, и тут же откуда-то
рядом с ней возник Бейсик. Он терся о ноги хозяйки, заглядывал ей в глаза, и
вообще у него был такой вид, будто они очень давно не виделись и кот ужасно
соскучился.
– Нечего подлизываться! – строго проговорила
Надежда. – Как ты себя вел! Это просто позор! Бросить хозяйку при первых
признаках опасности, спрятаться под шкаф… позор!
Кот умильно мурлыкнул и прижался к ее ноге.
Казалось, он говорил: «Ну зачем же так сердиться? В конце
концов, я же не сторожевая собака, а всего лишь кот! Вот если бы на тебя
внезапно напала мышь… или даже целая стая мышей – вот тогда бы я показал, на что
способен! А бандиты – это не по моей части!»
– Все равно – позор! – припечатала Надежда
Николаевна и направилась на кухню.
Тут она вспомнила, что еще не приняла очередную порцию
швейцарского лекарства. То есть еще не вылила его в фикус, чтобы предъявить
мужу равномерно убывающее снадобье.
Она достала заветную бутылочку, взяла столовую ложку и
направилась к фикусу.
Как ни странно, фикус выглядел гораздо лучше, чем перед
началом «курса лечения». Он бодро выпрямился, посвежел, его листья стали
гораздо зеленее, их покрывал приятный темный глянец, как ровный загар покрывает
лицо и тело вернувшегося с юга здоровяка. Вообще казалось, что фикус только что
вернулся из санатория.
В довершение ко всему на его верхушке собирался раскрыться
новый ярко-зеленый лист.
– Фантастика! – проговорила Надежда, наливая в
ложку очередную порцию лекарства и скармливая его фикусу. – Просто мистика
какая-то! Или это лекарство действительно творит настоящие чудеса?
