– Алина, – перебил ее Тарханов, – ты должна
мне помочь!
– С каких это пор слабая девушка должна помогать
сильному и самостоятельному мужчине?
Она отступила в прихожую, с неудовольствием покосившись на
еще одну дверь на площадке. Тарханов протиснулся следом. Он довольно часто в
последнее время бывал в этой квартире и сейчас сообразил, что в прихожей что-то
не так. Он оглянулся и повел носом. От Алины пахло незнакомыми пряными духами,
и еще в прихожей сегодня было убрано. На столике под зеркалом не валялись, как
обычно, щетки, расчески, тюбики использованной губной помады и одна перчатка.
Можно было спокойно шагнуть, не опасаясь, что наступишь на туфельку или
домашнюю тапочку с помпоном.
Он бросил взгляд на вешалку, которая сегодня была пуста, как
будто Алина ожидала, что придет солидный гость, и заранее готовила плечики под
дорогое пальто или куртку. Из кухни тянуло запахом свежемолотого кофе, там тоже
был полный порядок – стол накрыт, и даже салфетки не забыла положить.
Его она принимала попроще – иной раз прямо в халате и тех
самых тапочках с помпонами на босу ногу. И кофе после всего варил он сам,
чертыхаясь, разыскивая чистые чашки.
– Может быть, ты соизволишь наконец объяснить, для чего
ворвался ко мне без звонка и предварительной договоренности? – Голос у
Алины дрогнул, и она скосила глаза на хорошенькие золотые часики, которые он
подарил ей на прошлое Рождество.
Она думала, что делает это незаметно, но Борис обострившимся
в последнее время чутьем понял, что она нервничает.
– С каких это пор я должен записываться к тебе на
прием, как будто ты – большое начальство или стоматолог? – мгновенно
разъярился Тарханов. – И вообще, какого это кролика ты тут ждала?
– Я не хочу разговаривать с тобой в таком тоне! –
На щеках девушки выступили красные пятна, глаза заблестели. – Ты
врываешься ко мне без предупреждения и обвиняешь меня черт знает в чем…
– Я ни в чем тебя не обвиняю! – Тарханов взял себя
в руки, скрипнув зубами, потом шагнул назад в крошечной прихожей и захлопнул за
собой дверь. – Мне срочно нужно с тобой поговорить. Дело в том, что у меня
неприятности…
– Ты называешь неприятностями смерть жены? –
холодно спросила Алина. – Но, дорогой, при чем же тут я? Я ее не знала…
– Я был у следователя. – Тарханов вдохнул так
глубоко, что едва не закашлялся от резкого запаха ее духов. – Это… это
ужасная женщина! Настоящий вурдалак!
– Надеюсь, ты ничего не сказал про меня? –
забеспокоилась Алина. – Мы же договаривались…
– Я не сказал. Но какой-то ханурик видел мою машину на
твоей улице. И записал номер! – зло выкрикнул Тарханов. – И теперь
все мое алиби летит к черту!
– Алиби? – насмешливо спросила Алина. – Тебя
что – подозревают в убийстве собственной жены? Вот так – с пакетом на голове?
Оригинально!
– Не шути так! – вздрогнул Тарханов. – Но
следователь проверяла алиби и уличила меня во лжи. И теперь я должен дать
точный ответ, для чего я был тем утром, когда убили мою жену, поблизости от
телестудии. Следователь, конечно, пока не предъявила обвинения, но твердо
убеждена, что теоретически я мог пробраться туда и…
– И что ты намерен делать? – Теперь голос ее был
ледяным, как и взгляд темно-синих глаз.
– Я очень прошу тебя подтвердить, что в то утро
семнадцатого февраля я был у тебя! – сказал Тарханов упавшим голосом, зная
уже, что сейчас последует.
– Та-ак, – протянула она, поискала на телефонном
столике сигареты, не нашла и нахмурилась. – Та-ак, – повторила она,
раздраженно отмахиваясь от предложенной Тархановым пачки, – позволь тебя
спросить, дорогой мой, с каким условием мы с тобой решили встречаться? Ты
выставил свои требования – никогда не звонить тебе домой, не встречать тебя у работы,
не появляться вместе на людях – жена твоя, дескать, такая известная женщина,
что журналисты, узнав, что у ее мужа есть любовница, напишут в «желтой прессе»
невесть что, это ей может сильно повредить. Я согласилась на все условия, разве
не так?
– Тебе и самой так было удобно, – не утерпел
Тарханов, вспомнив, что ждала она сегодня отнюдь не его. – А сейчас у меня
непредвиденные обстоятельства. В конце концов, что тебе стоит пойти к этой
Громовой и сказать ей, что в то утро я заезжал к тебе?
– Это невозможно, – вскричала Алина, подбежала к
нему, взяла за руку и проговорила умоляющим тоном: – Дорогой, ну придумай
что-нибудь, ну пускай твой прораб скажет, что был с тобой, что вы ездили с ним
вместе по делам или еще куда…
– Олег не станет врать! – Тарханов покачал
головой. – Дело-то серьезное – убийство!
– Ах вот как? – произнесла она внешне спокойно, но
глаза ее метали молнии. – Олег, стало быть, врать не может, а я могу?
– Но я же действительно был в то утро у тебя! –
закричал Борис. – Ты должна просто подтвердить это!
– Ни черта я тебе не должна! – грубо ответила
Алина, – И вообще, мне некогда сегодня с тобой разговаривать! – Она
взглянула на часы, уже не скрываясь, подошла к зеркалу и поправила прическу.
В ухе блеснул бриллиант, тоже его подарок.
«Живет на мои деньги, а сама спит с другими!» – подумал он,
прижав руки к вискам, потому что внезапно в глазах потемнело и уши заложило,
как будто в них попала вода.
Он перестал слышать звуки и только видел, как губы Алины
шевелятся.
– …давно хотела тебе сказать… – проявился ее
голос, – думаю, нам пора прекратить наши отношения. Надеюсь, что
расстанемся мы спокойно, без взаимных претензий…
«Все ясно, нашла на мое место кого-нибудь побогаче и
поуспешнее! – зло подумал он. – А меня, значит, можно выбросить за
ненадобностью! Впрочем, какое это имеет сейчас значение, когда Лена мертва, а
меня подозревают в ее убийстве?»
– Разумеется, мы расстанемся, – сказал он,
стараясь, чтобы голос звучал спокойнее, – но прежде ты пойдешь к
следователю и подтвердишь, что в то утро, когда убили мою жену, я был у тебя.
– Об этом не может быть и речи! – В голосе Алины
послышались истерические нотки. – Я никак не могу допустить огласки! Ни в
коем случае! Если я пойду к следователю, это может дойти до… он узнает, что мы
с тобой…
– Он узнает, что ты резвишься не только с ним, но и со
мной! – насмешливо сказал Тарханов. – Ну и что? Я же вот узнал, но не
умер. Так что и он переживет…
– Он меня бросит! Ты не понимаешь, этот человек – мой
единственный шанс оказаться наверху!
– А ты – мой единственный шанс не оказаться на
нарах! – горько сказал Тарханов.
И в это время зазвучал сигнал домофона.
– Открываю, дорогой! – пропела Алина и совершенно
другим тоном бросила Тарханову: – Уходи! Уходи немедленно!
– А если не уйду? – завелся он. – Вот
останусь тут и посмотрю, что это за птица твой любовничек!
