— Я полагал, что уже так и одет.
У дверей Терри Бойл столкнулся с подметавшим пол Джеффом. Он обошел бармена справа и исчез. Через пару минут Джефф подошел ко мне и положил что-то на столик. «Монблан».
— Господи, Джефф, — выдохнул я.
— Научи его хорошим манерам.
— Но ты же музыкант. Откуда такие навыки?
— Давай назовем это импровизацией. Какой без этого артист!
— Он догадается… Джефф, он догадается, что ручку взял ты.
— Я всерьез надеюсь, что ты прав.
* * *
У нее была коллекция мягких игрушек. Я в этом почти уверен. Ее «короллу» украшали либо улыбающаяся рожица, либо рыбка на бампере. Она прочла всего Джона Гришэма, слушала мягкий рок, любила ходить на девичники и не видела ни одного фильма Спайка Ли.
Деннис Лехейн. «Молитвы о дожде»
~ ~ ~
Я изо всех сил старался избегать Кладафа. Дело не в том, что мне этот район не нравился. Наоборот, он был частью моего наследия. Вся эта бодяга с кормлением лебедей, прогулками по Граттан-роуд, загадыванием желаний на пирсе Ниммо.
Но, вне сомнения, у Кладафа была плохая карма.
В эти дни, когда моя депрессия сдерживалась с помощью химии, меня переполняли воспоминания. В самом широком диапазоне — от горько-сладких до таких, от которых хотелось повеситься. Что пасло мой рассудок? Книги.
В тот самый день я носил книгу в кармане и читал, читал, читал.
Как будто от этого зависела моя жизнь.
Может, так оно и было по большей части.
Проходя по Ки-стрит, теперь обозванной Темпл-Бар,
[8]
я заметил следы мальчишников, устраиваемых англичанами. Настоящие грязные пятна на пейзаже, лица изобиловала кофейнями, пиццериями и бистро, полными людей неирландской национальности. Вам повезет, если вы услышите здесь английский язык, не говоря уж об ирландском акценте. Былые традиции сохранило до известной степени только заведение «У Макдонау», где подавали рыбу и чипсы и где всегда негде было яблоку упасть. Стоило показаться солнцу, как народ добирался даже до «У Джюри». Если бы мне захотелось настоящей рыбы и чипсов, я бы пошел к «Конлону», который расположен очень удобно, как раз напротив книжного магазина. Еще одно семейное заведение. Садитесь у окна, заказывайте похлебку из моллюсков и любуйтесь книгами на другой стороне улицы. Когда я был там в последний раз, Мартин Шин уплетал треску с картошкой. Никто не обращал на него ни малейшего внимания. И это несмотря на то, что весь город ринулся смотреть «Западное крыло» и все молодые девчонки снова влюбились в Роба Лоу.
Мне лично больше нравился Тоби, яростный воин-еврей. Вполне объяснимо. Когда Господь сказал детям «Возрадуйтесь», он забыл про меня. Возможно потому, что мне на роду было написано стать полицейским.
От Испанской арки я двинулся дальше. Боно завел свою «Один». Захотелось подтянуть ему. Если U2 правят бал, почему же мне нельзя? Экземпляр «Рассказов об обыкновенном безумии» был великолепно издан «Сити Лайтс». Обложка, печать, бумага — все в лучшем виде. Магическое фото Буковски на обложке. Он курит длинную сигарету, лицо искажено, но любопытным образом. Я взял кофе на вынос и сел на ступеньки. За моей спиной — тайский ресторан. Насколько это по-ирландски?
Начал читать. Боно заметил Джонни Дьюхан, его альбом «Пламя», самый напряженный и личный из его альбомов. Не слишком легкая музыка. Я взглянул на Кей-стрит. Полно туристов, а ведь еще нет двенадцати часов. Как же изменился город. Когда я был ребенком, это был самый унылый и внушающий уныние район. Знаменитый лишь двумя вещами — ломбардом и «Касбахом».
Мужик начинает пить в субботу в своем лучшем костюме. В понедельник костюм отправляется в ломбард. В зависимости от приемщика, костюм держат там от нескольких дней до месяца.
У «Касбаха» своя слава. Заведовала им Нора Крабс, и с этой дамочкой лучше было не шутить.
Когда закрывались все пабы, вы стучались в «Касбах». Пускали вас или нет — дело случая. Попав вовнутрь, вы могли выпить, что, собственно, и было вашей целью. Еще вы там получали тарелку свиных ножек. По вкусу это была голая соль. Вообще соль достойна всяческой похвалы.
Заходили туда в основном полицейские, крупные деревенские парни, которые никогда не ограничивались одной порцией. В наши дни многоцветного населения вряд ли неевропейцы должным образом оценили бы меню.
На меня упала тень. Я поднял голову и увидел женщину-полицейского. Она сказала:
— Вам не стоит тут сидеть, сэр.
Прежде чем я успел возразить, она улыбнулась. Я вспомнил, что встречался с этой женщиной в пабе «У Максвиггана». Попытался вспомнить ее имя:
— Ридж, верно?
Она вздохнула:
— Я же говорила, Ник ен Иомаре. Мы не пользуемся английским вариантом.
— А мне на это насрать.
Женщина-полицейский вздрогнула, услышав грубое слово:
— Я могу арестовать вас за непотребный язык.
— Валяйте.
Она оглянулась:
— Мне нужно с вами поговорить.
— Нет.
— Простите?
— Я не хочу с вами разговаривать, Ридж.
— Это важно… Я куплю вам выпивку.
— Где?
— Где хотите.
— «Бреннанз Ярд»?
Женщина поколебалась и проговорила:
— Разве там не дорого?
— Дорого? Да, я слышал.
— Ладно… завтра вечером… в половине восьмого?
— Я буду.
— Мне лучше идти. Я не хочу, чтобы кто-то видел, как я с вами разговариваю.
Она повернулась, чтобы уйти, но я окликнул ее:
— Ридж!
— Да?
— Не надевайте форму.
Я смотрел квалификационный матч к чемпионату мира между Англией и Грецией. Бекхэм в качестве капитана только что забил великолепный гол, сравняв счет в добавленное время. Теперь грекам можно было уже помахать ручкой. Английский комментатор был в экстазе. Даже про дикую прическу Бекхэма забыл. Зазвонил телефон. Я сказал:
— Слушаю.
Одним глазом я продолжал смотреть в телевизор.
— Привет, парниша.
— Здравствуйте, Кирстен.
— Чем занимаетесь?
— Смотрю футбол.
— А со мной сыграть не желаете?
Я вздохнул. До матери мне, конечно, далеко, но зато от души. Сказал:
— Не очень.
