— Нет… не надо… все прекрасно.
Мои покупки доставили. Я принял душ и примерил новый костюм. Мое отражение в разбитом зеркале было зигзагообразным. Те части костюма, которые я мог видеть, показались мне приемлемыми. Лицо было разделено на части, но я посчитал, что виновато зеркало. Самое время идти на свидание с женщиной-полицейским. Миссис Бейли спросила:
— Вы в полицию обращались?
— Нет.
— Я так и думала.
Папа Иоанн Павел II в 1982 году сказал, обращаясь к пилигримам-полицейским:
Задача полиции в современном мире, безусловно, не из легких. Она требует призвания, безоглядной преданности делу безопасности и благосостояния сограждан. Вам необходимо ощущать себя важной и эффективной моральной силой, действующей на благо общества.
Я мог процитировать эти слова наизусть, что и делал порой в самых странных обстоятельствах.
Когда открылась гостиница «Бреннанз Ярд», все отреагировали одинаково. Находясь на углу Ки-стрит, она всегда пользовалась популярностью. Разумеется, гостиница была с претензиями, но не до противного. В бар пускали и в джинсах, но костюм был предпочтительнее.
Я вошел, и услужливый бармен поприветствовал меня:
— Добрый вечер, сэр.
Ну, что я говорил… не без претензий.
Я взял кружку пива и сел в углу. Даму мою было не узнать: она явилась в хлопчатобумажной блузке, короткой черной юбке и туфлях на среднем каблуке. В руке — стакан со спиртным. Я сказал:
— Я бы вас в этой экипировке не признал.
— Можно мне сесть?
— Если только вы не предпочитаете стоять.
Женщина села.
Я взглянул на ее стакан и заметил:
— Хотите, угадаю? Минералка?
— Нет, белое вино.
Я закурил, и она сказала:
— Пожалуйста, не курите.
— Господи, Ридж, что вы за синий чулок?
— Такой, которому не нравится пассивное курение.
Я откинулся на спинку стула и пристально посмотрел на нее. В толпе вы бы ее не заметили, но мне почему-то показалось, что ее это устраивает. Я сказал:
— Вы хотели меня видеть. Не припоминаю, чтобы вы говорили о каких-то правилах.
Женщина-полицейский отпила глоток вина. Невозможно было сказать, получила ли она от этого удовольствие. В ее глазах горел лихорадочный огонек. Не то чтобы одержимость, но что-то вроде того. Она тихо спросила:
— Почему вам так нравится раздражать людей?
— Не знаю… да и не так это. Давайте скажем, что мне не нравится «раздражать людей». Видит Бог, их сейчас прорва, этих людей. А благосостояние сделало их еще хуже.
— Вы предпочитаете добрые старые времена?
— Не ехидничайте, Ридж, у вас сразу рот сползает набок
Брид Ник ен Иомаре подождала, пока я допил пиво, и сказала:
— Не могли бы вы не напиваться, пока мы не переговорим?
— Зависит от того, надолго ли вы заведетесь.
Она наклонилась вперед:
— Я — хороший работник.
— Я тоже был хорошим полицейским.
Женщина покачала головой и продолжила:
— Я серьезно. Мне нравится работать в полиции. Я отношусь к ней без всякого пренебрежения.
Пауза.
— Как и вы.
Я встал.
— Выпить принести?
— Нет.
Ожидая заказ, я старался справиться с гневом. Слов нет, Ридж меня задела за живое. Я закурил следующую сигарету и проверил, следит ли она за мной.
Нет.
Таращится в окно. Наверное, мечтает о том дне, когда станет шефом полиции. Мне пришло в голову быстренько выпить и отвалить. Оставить ее наедине с высокими моральными принципами. Но я знал, что она не из тех, кто остановится. Наступит день, когда она меня выследит, и мне придется выслушать то, что она собирается мне рассказать. Шумно вошел священник, святой отец Малачи, приятель моей матушки.
Заметив меня, он изрек
— Как всегда, бар подпираешь.
— А ты, как всегда, ведешь себя как последняя задница.
Отец Малачи отступил, моя горечь добралась и до него, но он быстро оправился и сказал:
— Думал, это заведение слегка тебе не по рангу.
— Тебя же они пустили.
— У нас товарищеский ужин. Мы забронировали зал.
— Молитвы окупаются, не так ли?
— Твоя мать больна. Мог бы протрезветь и навестить ее.
Я схватил свою кружку и пошел прочь, сказав:
— Чтобы навестить ее, мне надо в стельку напиться.
Когда я сел, Ридж спросила:
— Он священник?
— Да нет, простое отребье. Так о чем вы хотели мне рассказать?
— О монастыре Святой Магдалины.
— И…
— Голуэй теперь европейский город.
— И что?
— Поэтому многим бы не хотелось, чтобы старые грехи были выставлены напоказ.
— И какое это имеет ко мне отношение?
— Вы разыскивали женщину, которая там работала.
— И откуда это вам известно?
— Мой дядя… он был полицейским.
— Господи, ну и семейка.
— Я могу вам помочь.
— Вы слегка опоздали. Я ее уже нашел.
— Вы меня не слушаете.
— В смысле? Дело закрыто, все в прошлом.
Она глубоко вздохнула:
— Недавно в этом городе были убиты двое юношей.
— Да, я слышал в новостях.
— И это все, что вы знаете?
Мне начало все это надоедать, и я почти закричал:
— Что тут еще знать, черт возьми?
— Их имена!
— Зачем мне их знать?
Ридж откинулась на спинку стула и выдержала паузу.
— Потому что они родственники Риты Монро… Ее племянники.
Я старался переварить эту информацию, даже покрутил головой и пробормотал:
— Вы уверены?
— А вы как думаете?
— Господи.
Я в уме припомнил все, что знал, вернее, думал, что знал, и спросил:
— Зачем кому-то убивать ее племянников?
— Чтобы сделать ей больно.
Тут я вспомнил свою встречу с Ритой Монро. Она тогда сказала: «Я плохо себя чувствую. У нас горе».
Или что-то в этом духе. И она в самом деле была в разобранных чувствах. Я же, разумеется, не обратил на это внимания. К тому же кто-то побывал у нее в ее доме, у меня, кстати, тоже. Ридж заметила:
